Аделаида: путь к Тьме (СИ)

Остаток обеда прошёл в тишине. Изменившееся поведение Даммира настораживало. Он явно присматривался, оценивал и наблюдал. Неприятное обстоятельство и ненужное внимание. Мужчина он, конечно, симпатичный. Высокий. Стройный. Атлетически сложенный. Воспитанный. Образованный по меркам этой дыры. Кожа на лице гладкая и чистая. Зубы белые. Волосы имеются, да ещё и густые. Улыбка харизматичная. Маг. При титуле и деньгах. Мечта, а не жених. Только мечта явно чужая. Кроме того, он помолвлен.

«Так нам не жениться! Так, поцеловаться, в постели покувыркаться, удовольствие получить. Вообще, секс полезен для здоровья. Да, Организм?» — деловито позвала Сексуальность.

«А? Что? Может, вздремнём?» — осоловело спросил сытый Организм.

«Никакого секса без меня!» — взвилась Любовь.

«Без тебя — легко. А вот без контрацепции точно нет. Вопрос закрыт», — сурово пресёк дальнейшие разговоры Разум.

После обеда мы допрашивали остальных слуг. Права была Дельмина, я после огромного куска мяса тоже стала ленивая, тяжёлая и неповоротливая. Чужие слова и взгляды раздражали. Хотелось, чтобы день поскорее закончился. До моей свободы осталось всего ничего. Завтра он уедет, а я перепишу в библиотеке самые нужные заклинания на будущее. Хотя бумага там почти кончилась. Попросить новую или оставить всё как есть?

За вечер мы выяснили, что любовник у Дельмины действительно был. И страстный. Я-то всегда думала, что она из вредности заставляет каждое утро стелить чистые простыни, а скомканные грязные относить прачке. А оно вон как оказалось.

Детективный азарт к вечеру угас. Допрашивать людей оказалось не так просто и совсем не весело. От ужина я отказалась, хотелось поскорее уйти в покои и помыться. Остаться одной. Особенно меня доканали показания бабки Фиклы.

— Ой, я чавой поведую, — прошамкала старуха и обнажила крепкие крупные зубы, растянув тонкие морщинистые губы в подобии улыбки. — Аялке я была замест матери, это все знают. Так воть! Были у них с Гнеббисом шашни, как пить дать. Он к ней хаживал. Не часто, али мож я не всё видала, но регулярно. Хаживал, голубчик. Уж я её и вразумляла, и ругала, да разве слушають они старших? Высечь надобно было блудовку, да як же я могла-то? Рука не поднялася, — бабка Фикла потрясла в воздухе крепкой рукой в пигментных пятнах. По этому жесту было прекрасно понятно, что рука бы поднялась, только никто ей воли не дал. — Уж я разумею, что с ним она и сбежала. Сначала она, затем он.

Даммир, видимо, тоже понял, что толку от бабки чуть менее чем нисколько, и выпроводил её из кабинета.

— Ложь. Не было у них романа, хотя интерес он к ней несколько раз проявлял. Он ей нравился, а она ему — нет. Я так думаю. Хотя… с Дельминой они были чем-то похожи, кто знает, может, он и правда на сторону ходил? Вот только под одной крышей со своей возлюбленной? Нет, такое невозможно, — признала я.

Аристократ посмотрел на меня как-то странно, будто я сказала какую-то глупость. Но говорить ничего не стал.

— На сегодня это вроде бы всё. Завтра меня не будет, постарайся послушать, кто о чём говорит в замке. Если хочешь, я распоряжусь, чтобы тебе подавали еду в столовой, — предложил он.

— Нет, спасибо, не нужно. Спокойной ночи, — я встала, чтобы уйти.

— Позволь мне тебя проводить, — учтиво поднялся он следом.

Когда мы вышли из кабинета, он попытался взять меня за руку.

— Не стоит. Рука ещё болит от наручников, — холодно ответила ему, стараясь сохранить дистанцию.

— Я за это уже принёс свои извинения. Обстоятельства нашего знакомства не располагали к…

— По-твоему, если ты принёс извинения, то можешь теперь меня трогать? Это разные вещи. Твои извинения я приняла, помочь согласилась. Но это не значит, что мне приятны твои прикосновения! — ответ получился резкий, но возмущение и усталость брали своё.

— Тебе неприятны мои прикосновения? — спросил он с таким изумлением, словно я предложила обмазаться навозом и запечься в костре.

— А почему они должны быть приятны?

Кажется, этот вопрос поразил его даже сильнее, чем предыдущие слова. Остальной путь до двери новых покоев мы проделали в молчании.

— Лунной ночи, — холодно пожелала я и закрыла перед его носом дверь. Ещё и изнутри заперлась.

«Может, зря мы его провоцируем? Нам тут ещё семь дней выживать», — заметила Осторожность.

«Пусть ни на что не рассчитывает. Завтра его не будет, а там — разберёмся», — посуровел Разум.

«Но он же такой симпатичный, зачем вы его так?» — расстроилась Сексуальность.

«После всего, что он сделал? Ты это серьёзно?» — удивился он.

«Он суровый, мужественный и властный… настоящий самец. Просто представьте, как он прижимает нас спиной к себе, как его сильные, чуть шершавые ладони скользят по животу. Сначала вверх, до груди. Сжимают пальцами соски, обхватывают тяжёлые полушария, затем опускаются вниз, — эротично шептала Сексуальность, — отодвигают ткань кружева и проникают…»

«А руки мытые?» — деловито спросил Разум.

«В смысле?» — взвилась она.

«А чего он немытыми руками лезет к самому сокровенному?» — резонно уточнила Осторожность.

«Руки мытые!» — рявкнула Сексуальность.