Аделина (СИ)

— Потерпи немного. Самое главное, мы нейтрализовали действие яда. А раны со временем заживут. Вот и всё, — Дина принялась меня перебинтовывать, — теперь отдыхай, я скоро принесу еду и лечебный отвар. Вижу, ты можешь сидеть, это прекрасное улучшение! В ответ хотела бы тебя попросить.

— Конечно.

— Расскажи мне обо всём. Я видела твои сны. Ты помнишь город, в котором жила? Семью? Друзей?

— А ты не помнишь?

Дина уклончиво посмотрела в сторону, но не ответила. Немного поколебавшись, я решила, что ничего плохого не случиться, если я прочту ей несколько выдержек из своего дневника, о содержании которого, впрочем, и так разболтала Наташа. Увидев сомнение на моём лице, девушка произнесла:

— Да я не прошу рассказывать что-то личное или случаи, о которых ты предпочла бы забыть. Возможно твои записи помогут мне найти лекарство для тех несчастных, а Максу — выход. К тому же, мне порой так скучно здесь, а ты видела другой мир, столько всего знаешь. Что такое «мо-ре»? Правильно сказала?

Я улыбнулась:

— Хорошо. Передай мне, пожалуйста, дневник.

— Держи, — знахарка протянула тетрадку.

— Небо светлеет, готовясь встретить солнце. Сейчас, в дни летнего солнцестояния, ему не терпится поскорее вынырнуть из-за горизонта, чтобы обрушить испепеляющие лучи на улицы. Однако, ночная прохлада ещё не потеряла власть над городом, который через несколько часов погрузится в летний зной. Спят квартиры многоэтажек, магазины, светофоры, — начала я, задумчиво открыв первую страницу. Но Дина меня перебила:

— Погоди. Я ничего не поняла кроме ночной прохлады. Небо — это когда смотришь вверх, а над нами вместо каменного свода висит темнота, верно? Солнце, это такой горячий огонёк, который делает день? А лето, я знаю. Немного помню. Всегда жарко и можно ходить в лёгкой одежде. Но что такое магазины и светофоры?

— Дина, ты что? Никогда не была в городе? Даже в посёлках есть магазины.

— Ада, я не помню ничего из прошлой жизни. Знаю, что она была, иногда какие-то обрывки воспоминаний Наташи, Макса или других ребят. Мы пытаемся узнать, что находится за пределами подземелья, но безрезультатно. И вдруг появляешься ты, которая всё помнит, и говоришь такие удивительные вещи.

Я не знала, что на это ответить. Рассказывать Дине о далёком приморском городе, в котором она никогда не бывала. Что такое море, автомобиль, магазин, интернет? Как бы мне хотелось оказаться сейчас дома, согретой жарким южным солнцем, вдохнуть запах полыни вместо сырости подземных коридоров! Неужели, знахарка права, и мне больше никогда не суждено увидеть лижущие подножья скал волны?

Будто угадав мои мысли, Дина застенчиво сказала:

— Не надо рассказывать. Пусть твои воспоминания остаются с тобой. Но может быть, ты мне разрешишь иногда сидеть рядышком, когда спишь?

Сперва я не поняла зачем. Ах, ну да. Она умеет читать сны.

— Хм, а если мне будет снится что-то личное?

— Я могу сделать так, чтобы тебе снились сны о твоём городе.

— Нет, Дин, не надо. Мне будет тоскливо и больно.

В памяти на миг пронеслись образы Вари и Саньки, затем родителей.

Знахарка вздохнула:

— Ладно, тогда прочти ещё, пожалуйста. Не буду перебивать, даже если не пойму. Просто попытаюсь представить.

Кивнув, я вновь открыла тетрадь. Но иногда всё же пыталась что-то объяснять, к примеру, что такое такси.Вскоре я заметила, что Дина, тяжело уронив голову, спит.

Я укрыла девушку одеялом, придвинувшись к ней поближе. Посапывая во сне, она казалась такой милой, и мне представилась отличная возможность изучить черты её симпатичного, немного детского личика.

Взяв карандаш, я принялась рисовать портрет моей новой знакомой на страницах дневника и, сама того не заметив, задремала.

*

Я сидела на скамейке у окна небольшого деревянного домика, окрашенного в зелёный цвет. Впрочем, в стальном свете луны цвет краски угадывался с трудом. Ветер, наполненный ароматами ночных трав и пением сверчков, слегка теребил мои волосы. Скамейка стояла совсем рядом с окном, и потому я отчётливо могла рассмотреть девушку, опёршуюся о подоконник, и глядящую куда-то в небо, в звёздную даль. На плечах у неё красовалась простынь, поверх которой спадали два ярко-рыжих хвостик, а на шее — красный галстук. Да, я сразу узнала ту самую пионерку, которая приходила ранее в мои сны. Её лицо было погружено в раздумье настолько, что лоб прорезала неглубокая морщина. Меня она не видела, а если и видела, то никак не реагировала на моё присутствие.

В темноте комнаты зазвучал чей-то голос:

— Не спишь, Мадина?

Рыжеволосая пионерка не ответила, лишь слегка качнула головой.

Послышалось шлёпанье босых ног по полу и через мгновение рядом с ней появилась вторая, старшая девушка, с которой они разговаривали у стены крепости. Её каштановый хвостик был распущен ко сну. Как и Мадина, высокая девушка меня не замечала. Она стала рядом с рыжеволосой и тоже уставилась на звёзды.

— Красиво… — тихо прошептала Аня полу-вопросом полу-утверждением.

Конечно же, это была она, и, похоже, я снова стала свидетелем их диалога.