Адепт

В коридоре его ждали Самарин с Матушкиным и несколько солдат. Немного дальше замерла группка мужчин в жандармских мундирах.

– Что происходит? – прошептал Рудницкий.

– Потом поговорим, а сейчас за мной и ни слова, что бы ни происходило! – приказал Самарин.

– А что…

Генерал схватил алхимика под руку, нажимая на какой-то нерв так, что Рудницкий едва сдержал крик боли. Жандармы уступили им дорогу, однако их поведение трудно было назвать дружелюбным: они смотрели на Рудницкого холодно и с неприкрытой враждебностью.

– Пусти меня, ненормальный! Кто это такие? – гневно шипел Рудницкий. – Там, возле апартаментов царицы?

– Офицеры петербургской тайной полиции, – тихо объяснил Самарин. – Хотя мне кажется, они не собирались позволить тебе выйти из дворца. Тот худой с усами – полковник фон Ноттен, известный дуэлянт. А в Варшаве… – Генерал замолчал, не закончив предложения.

– Что в Варшаве?

– Поговорим у тебя. Как соберешься, мы сразу уезжаем.

– Мы?

– Конечно! Сам ты далеко не уедешь. Открыт сезон охоты на Олафа Арнольдовича Рудницкого.

Алхимик посмотрел на него, но Самарин не шутил.

– Что…

Генерал затянул его в выделенные им комнаты и быстро захлопнул двери, после чего направился в ванную. Рудницкий пошел за ним.

– Можешь мне, наконец, объяснить, что происходит? – прошипел он.

Самарин открутил все краны, вслушиваясь в шум воды и, оставшись довольным, кивнул.

– Могу, – ответил он почти шепотом. – Ты настроил против себя царя, царицу, тайную полицию и черт знает кого еще.

– Я спас их ребенка! Наследника престола!

– Спас, – признал Самарин. – А одновременно унизил их так, как никто раньше. Кинул в лицо императору, что его предали его же подданные, а также любезно предложил первичную материю, которая позволит урегулировать ситуацию в Москве и Петербурге. К тому же ты заставил помиловать убийц Скалона! Не перебивай! Помог ребенку, доказывая тем самым, что царская семья не может сама позаботиться о сыне. Император дал тебе шанс: если бы ты стал придворным лекарем, возможно, дело как-то уладили, но ты отклонил предложение. Понимаешь, наконец, в какую ситуацию ты их поставил? Они обязаны спасением жизни сына и двух крупных городов Империи какому-то польскому простаку, к тому же сыну бунтовщика! Человеку, который открыто дал понять, что они не могут рассчитывать на его преданность! К этому следует добавить реакцию лоялистов. Ты не представляешь, как взбесил их тот факт, что царь вынужден был подчиниться твоим требованиям. Да, новости уже разошлись!

– То есть в награду они приказали меня убить! – рявкнул Рудницкий.

– Не совсем. Императрица на тебя зла и не шевельнула бы пальцем в твою защиту, однако царь считает, что обязан тебе. После всего. Потому я здесь, потому ты еще жив. Конвой получил официальный приказ сопроводить тебя в Варшаву. Ни тайная полиция, ни лоялисты не рискнут напасть открыто. Не сейчас. Не против воли царя. Но в Варшаве можешь ждать всего…

Рудницкий вытер пот со лба, краем глаза заметил свое отражение в зеркале. Бледное лицо, словно у недельного трупа, шрам на щеке стал по форме напоминать пламя.

– Ты начал говорить что-то про Варшаву? – выдавил из себя алхимик.

– Ах да. Помнишь первый прием у тетки? Там был один майор, некий Завьялов. Он хотел оскорбить тебя и вызвать на дуэль.

– И почему не вызвал?

– Я помешал этому, – нетерпеливо ответил Самарин. – Не перебивай! Дело в том, что тогда ты не был кем-то важным, а он хотел тебя убить. Сначала я подумал, что это случайность, что он, как и большинство российских офицеров, не любит или даже ненавидит поляков, но я поговорил с ним недавно, похоже он не питает ненависти к твоим соотечественникам. К тому же один из его друзей – известный тебе капитан Варецкий.

– Тогда в чем проблема?

– Я не уверен. Недавно я приказал Матушкину заняться этим майором. Оказалось, что господин Завьялов имел серьезные долги.

– Имел?

– Какое-то время назад он все выплатил до копейки. Странное совпадение, что как раз перед этим самым приемом, словно он получил предоплату. Что еще интересней: аналогичная сумма в то же самое время в варшавской тайной полиции была учтена как операционные расходы…

– Это точно? Откуда такая информация?

– Точно! – сказал Самарин. – Матушкин использовал источники Конвоя, а я подтвердил информацию у некоего капитана Плевши. Он не знал, в чем дело, расходы тайной полиции, ясное дело, не обнародуются, но их рассчитывают таким завуалированным способом, что, даже если они попадут в чужие руки, из них мало что можно понять. И один отдел не знает, что делает другой. Поэтому он смог легко проверить, была ли учтена конкретная квота в определенный период.

– А почему он тебе помогает? – с недоверием спросил Рудницкий.

– Он мне должен. Я помог ему в деле с убийством малышки Драгуновой, – объяснил он.

– Они убьют меня, да?

– Возможно, – резко ответил Самарин. – А может, и нет. На некоторые вещи мы не можем повлиять. Собирайся! – сказал он. – У нас мало времени. Ближайший поезд в Варшаву через полтора часа.