Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Асияр посмотрел на статую своего примарха. Лицо Рогала Дорна скрывалось под капюшоном, а в руках он держал обсидиановый клинок чемпиона Императора.

— Думаете, Дорн простит нас? — спросил он.

Нет.

— Нас не за что прощать, — возразил Аполлониос. Он не смыл с доспехов кровь после штурма «Когтя Марса» и вонял ружейной смазкой и спёкшейся кровью. — Почему мы должны просить прощение за исполнение своего долга?

— Конечно, — ответил Асияр. Кожа и волосы Асияра были бледны до такой степени, что любой, кто видел капеллана впервые, принимал его за тяжелобольного. Асияр был облачён в церемониальную броню традиционного для капелланов черного цвета. На одной половине его лица были вытатуированы очертания собственного черепа, так что с одной стороны космодесантник выглядел умирающим, а с другой — уже мёртвым. — Но знал ли благословенный Дорн о пришествии Дениятоса? Предвидел ли он это? Наш повелитель — величайший из всех, кто когда-либо облачался в цвета Испивающих Души. Среди тех, в ком течёт кровь Дорна, нет никого, кто смог бы превзойти его. Знал ли Дорн, что всё сложится именно так? Или сами примархи были лишь игрушками во власти судьбы, и мог ли лишь надеяться на то, что однажды воин-философ появится?

— Ты слишком много думаешь, брат, — заключил Темискон. В отличие от Аполлониоса он расстался с бронёй, в которой вёл поиски на борту «Когтя Марса» и одел свою излюбленную простую чёрную броню. Поверх доспеха он накинул тяжёлые коричневые одеяния, запятнанные кровью, которую проливал каждый день, подвергая себя многочисленным истязаниям. — Наша задача не искать ответа у звёзд. Наша — служить.

Темискон покатил хирургическую каталку вниз по коридору к храму Войны. На каталке лежало закреплённое ремнями тело Дениятоса, вокруг которого расположилось множество мониторов, а к внутренним органам были подключены различные приборы из арсенала апотекариона. Грудная клетка Дениятоса была вскрыта, внутренности защищала лишь тонкая марлевая накидка. Реклюзиарху привили донорские органы, но никто не верил, что они долго протянут.

— Ты так и не сказал нам, Асияр, — произнёс Аполлониос — зачем его нужно было сюда доставить.

— Затем, что Дениятос не умрёт, — ответил Асияр.

Он вынул с одного из свисавших с талии подсумников некое устройство. Выглядело оно как небольшой чёрный шестиугольник, буквально усыпанный кнопками. Асияр нажал несколько клавиш.

За статуей Рогала Дорна раздался звук запускающегося двигателя и встающих на место поршней. Палуба задрожала от тяжёлой поступи.

— Когда «Сверкающая смерть» исчезла, — постарался перекричать грохот Асияр, — вместе с ней канули в лету и находившиеся на борту реликвии, многие из которых ныне преданы забвению. В смутных преданиях нашего ордена я отыскал сведения об одной из их числа и вернулся, чтобы отыскать её. И преуспел.

Неясный силуэт громыхал в полумраке часовни. Размером он был с танк, но передвигался на двух коренастых ногах, оставлявших глубокие следы в палубном настиле. Квадратный корпус был украшен изображением золотой чаши Испивающих Души и покрыт печатями чистоты и пергаментами с молитвами. Одно угловатое плечо заканчивалось массивным силовым кулаком — четыре пласталевые пластины образовывали бочкообразный кулак. Вторая была заменена пусковой установкой, снаряжённой дюжинами ракет. Машина подрагивала в такт рыкам силовой установки.

— Трон Терры, — выдохнул Темискон. — Небеса Марса. Дредноут.

— Единственный, которым располагает орден, — подтвердил Асияр. — И никто о нём не знает кроме нас. Считалось, что он сгинул вместе с братьями на «Сверкающей смерти», но машина выжила. Теперь он наш.

Видите? Как могут быть его слова правдой, если он путается в количестве дредноутов собственного ордена?

Темискон подошёл к дредноуту и почтительно коснулся рукой бронированного корпуса.

— Мы не должны терять время, — сказал он.

Аполлониос и Асияр открыли саркофаг дредноута. Внутри в замысловатой паутине из трубок и проводов располагалось кресло, подходившее по размерам для Астартес. Вокруг кресла находилось несколько десятков зондов и шприцов.

Темискон бережно перенёс Дениятоса в кресло дредноута. Темискон провёл некоторое время, перенимая науку апотекариев ордена, в надежде на то, что превратности судьбы не отыщут его в такой дали от поля боя. Эксперимент не оправдал ожиданий, но полученных им навыков оказалось достаточно для подключения зондов и проводов дредноута к интерфейсам тела Дениятоса. Имплантированный в грудную клетку Дениятоса чёрный панцирь был практически полностью разрушен Асценианом, но апотекарии сумели заменить утраченные порты подключений.

Два других капеллана молча наблюдали за процессом. По всем внешним признакам Дениятос был мёртв. Глаза не открывались, зонды втыкавшиеся в тело не вызывали кровотечения. Одна лишь вера твердила им, что лежавший в кресле дредноута человек ещё жив.