Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам

Договоренность Штрассера с Рене Йегги предусматривала, что Sports Inc. получит 10 % от оборота Equipment. Не прошло и двух лет, как эта линейка уже давала 15 % от совокупного товарооборота. Но ее одной было мало, чтобы поставить Adidas на ноги. Equipment был словно миниатюрной моделью того, как, по мнению Штрассера, должно функционировать предприятие: с небольшой сплоченной командой, «бизнес-юнитом», ответственной за конкретную линейку товаров, начиная с ее разработки и заканчивая продажей. С благословения Рене Йегги Штрассер попытался распространить эту концепцию на Adidas в целом. Поэтому он бороздил Европу в поисках менеджеров, которым мог доверить руководство будущими командами. В конце концов были сколочены шесть таких команд, каждая со специализацией на своей отрасли, например, бег, футбол, баскетбол, теннис и уличная одежда.

Швед Ян Вальдмаа, бывший директор отдела продаж, принадлежал к числу самых активных последователей Штрассера. Вскоре после того как он встал во главе «беговой» команды, он накидал бизнес-план, который должен был к концу десятилетия взвинтить продажи в данной отрасли до 10 миллионов пар, – до этого они составляли немногим больше 4 миллионов пар. Благодаря тому, что он мог хозяйничать по своему усмотрению, к концу девяностых компании удалось реализовать вместо намеченных 10 миллионов целых 30 миллионов пар кроссовок.

Независимость департаментов дала возможность Робу Штрассеру предоставить своей интернациональной бригаде молодых и энергичных менеджеров огромную свободу действий. Вертикальная структура новых команд стерла старую границу между обувным и текстильным производствами и поставила акцент на маркетинге. «Adidas управляли техники, которые придумывали продукцию, не заботясь о том, будет она использована для бега или для игры в теннис, – объяснял Ян Вальдмаа. – Суть переворота и внедрения модели бизнес-юнитов состояла в том, чтобы в первую очередь исходить из маркетинга. Люди, разбиравшиеся в своем виде спорта, изучали потребности рынка и лишь затем решали технические вопросы». Под руководством Роба Штрассера, международного директора по маркетингу, у этих молодых менеджеров было ощущение, что именно они управляют предприятием. Он их всех назначил директорами департаментов, и когда человек из Орегона возвестил о своем уходе, им хватило самоуверенности, чтобы восстать против назначенного преемника.

В январе 1992 года было объявлено, что Карл-Отто Ланг, столь удачливый начальник текстильного цеха, возьмет под свой контроль бизнес-юниты. Взбудораженный этой новостью, Бернд Валер созвал своих коллег и спросил, что они думают. Мнение было единогласным: они ни за что не согласятся принять Ланга своим начальником. После этого Бернд Валер прошагал в офис Йегги и положил перед ним ультиматум. В случае если Ланга назначат главой бизнес-юнитов, они все попросят расчет.

В тот же вечер Йегги пригласил мятежников на разговор в своем нюрнбергском доме. Там он сначала сопроводил Роба Штрассера и руководителей бизнес-юнитов в отлично укомплектованный винный погреб, где каждый смог присмотреть для себя бутылку. Затем он прибегнул к особенной менеджмент-уловке: предложил молодым бунтарям самим выбрать себе босса. Симон Скирров, начальник футбольного юнита, назвал имя Боба Маккалока, директора отдела продаж британского филиала. Остальные, не знавшие Маккалока, не смогли ничего на это возразить, и англичанин с радостью согласился.

В течение следующих месяцев малочисленная группа юнит-менеджеров практически захватила руководство предприятием. В то время как Бернар Тапи воевал с банками, а Рене Йегги пытался не допустить очередной катастрофы, молодой коллектив своей энергией и целеустремленными проектами подготавливал возрождение бренда Adidas. Однако должно было пройти некоторое время, прежде чем результаты их работы найдут отражение в бухгалтерском балансе. А инвесторы компании не желали больше ждать.

Глава 27. Партия в покер

Рене Йегги сидел на террасе испанского города Марбелья, когда вдруг раздался звонок от Бернара Тапи, который немедленно желал его видеть. Шеф Adidas пытался защитить свое право на честно заработанные выходные, но Тапи не сдавался. Он заверил Йегги, что тот не пожалеет своего отдыха, узнав, в чем дело.

Уже несколько месяцев Тапи был занят своим непростым, но упорным восхождением на политическом поприще. Его час пробил 2 апреля 1992 года незадолго до одиннадцати вечера, когда были обнародованы имена новых министров. Тапи был назначен министром по делам городов. По-видимому, президент Миттеран испытывал какое-то особое удовольствие в том возмущении, что вызвало его решение не только в буржуазных салонах, но и среди сторонников жесткой социалистической линии.