Адъютант Бонапарта

Обнаружение источника, питавшего Карно, произошло при драматических обстоятельствах. Под конец итальянской кампании Директория, вступив в открытую борьбу с парламентской оппозицией, прибегла к помощи армии. В результате 4 сентября 1797 года при поддержке двух армий - Итальянской и Самбро-Маасской - в Париже был совершен бескровный военный переворот, вошедший в историю, как переворот 18 фруктидора. Карно, решительный противник антиконституционных действий, отказался участвовать в перевороте и, опасаясь ареста, вынужден был бежать за границу. 15 сентября в кабинет "фруктидоризированного", как тогда говорили, директора вошли комиссары новой Директории, чтобы произвести обыск в его архивах. Во время обыска обратили внимание на папку с надписью "Италия", сделанной собственной рукой Карно. В папке находились копии семи писем капитана Юзефа Сулковского, написанных из Италии к другу в Париж.

Так как Бонапарт был одним из покровителей переворота, то следует предположить, что его немедленно уведомили об этой сенсационной находке. Впрочем, я считаю, что благодаря бдительности Тайного разведывательного бюро генерал узнал о содержании директорской папки гораздо раньше, сразу же после заявления Карно.

К счастью для адъютанта, в самом содержании переписки не было ничего компрометирующего. Итальянские письма Сулковского, как я уже упоминал, рисуют картину войны в самых общих очертаниях, в них нет никаких тайн, никаких секретных подробностей, имена командующего и других полководцев упоминаются редко и чрезвычайно осторожно. Даже самый придирчивый глаз не мог бы усмотреть в этих объективных описаниях никаких признаков злой воли или нарушения служебных обязанностей. Но зато Бонапарта должен был обеспокоить сам факт, что интимные письма его личного адъютанта очутились в архиве одного из членов Директории.

Кто же передавал эту переписку Карно и чего он хотел этим добиться?

Ответ на первый из этих вопросов не встречает никаких трудностей. Письма могли быть переданы Карно единственно с ведома и согласия их парижского адресата - Петра Малишевского, любимого друга Сулковского. Чтобы ответить на второй вопрос, следует поближе присмотреться к личности Малишевского и его тогдашней деятельности.

В апреле 1796 года, еще до отъезда на итальянский фронт, Юзеф в письме к одному из товарищей так писал о Петре: "...Малишевский, о котором ничего не скажу, потому что если бы я захотел упомянуть о его талантах, патриотизме и учености, то заполнил бы все это письмо..."

Эти слова красноречиво говорят об отношении Юзефа к другу, но их никак нельзя счесть беспристрастной и достаточной характеристикой Малишевского.

Петр Малишевский, он же Малешевский, человек с двумя фамилиями, был фигурой сложной, не укладывающейся в однозначные определения. Его биографин кишит необычайными противоречиями. Когда ее читаешь, то возникает впечатление, что в этом стройном юноше с высоким лбом мыслителя и умным задумчивым взглядом заключались два совсем разных человека.

Первый Петр Малишевский - отец многочисленного семейства, человек по натуре спокойный и осмотрительный, ученый-экономист, для которого "наука была единственным удовольствием в жизни", прославился в истории прогрессивной польской публицистики как ярый республиканец, радикальный защитник прав польских мещан и крестьян, автор социальных и экономических работ, еще и по сей день поражающих свежестью взглядов, смелостью и глубиной мысли. Именно этого Малишевского любил Сулковский, именно об этом Малишевском спустя тридцать лет произнес чудесную посмертную речь Юлиан Урсын Немцевич, восхваляя его патриотизм и многие заслуги перед страной.

Но с тех же страниц биографии почтенного ученого, писателя и патриота предстает и другой Петр Малишевский - долголетний королевский осведомитель, который в 1793 году - значит, уже в период дружбы с героем Зельвы - доносил из Парижа Станиславу-Августу о подготовке восстания Тадеушем Костюшкой; подозрительный, интриган и автор ядовитых, разнузданных пасквилей на генерала Домбровского; политический авантюрист, вечно замешанный в какие-нибудь невероятные дипломатические или заговорщицкие аферы; человек, презираемый соотечественниками и преследуемый французской полицией, постоянно выслеживаемый, допрашиваемый, несколько раз находившийся под арестом.

Мне кажется, что благородный и преданный в дружбе Юзеф Сулковский знал только одного Петра Малишевского. Того, который уже во время первых варшавских встреч очаровал его умом, огромными знаниями, радикальными убеждениями и несчастным детством, так похожим на его собственное детство в дядиной Рыдзыне.

Другого Малишевского он знать не хотел и не верил в его существование. Людей, которые плохо отзывались о Петре, он считал клеветниками и ради защиты чести обожаемого друга не останавливался даже перед поединком. И вот именно этот другой Петр Малишевский своими честолюбивыми планами и интригами оказал серьезное влияние на жизнь Юзефа, повредил его карьере и, кто знает, не содействовал ли в некоторой степени его преждевременной смерти.