Адъютант Пилсудского

Ставцев сел у затопа, задумался, Курбатов присел возле него на ковер. Можно было в тепле, в полудреме подумать.

— Деньги у нас есть... — тихо проговорил Ставцев. — Всякие деньги.

И замолчал.

Курбатов помешал ножкой от стула дрова в печке.

— Есть у меня в Москве и явки... — продолжал Ставцев. — Но на эти явки сейчас идти — смерти подобно. Меня не одного взяли, явки могут быть известны в Чека. Уходить надо своими силами, а как уходить, когда у меня ноги отнимаются? На поезд садиться в Москве и на ближних станциях никак нельзя. Неужели у вас нет ни одного адресочка под Москвой? Нам отсидеться где-нибудь в тихой деревеньке... Надо сил набираться. Бросок предстоит длинный, сквозь тиф, сквозь большевичков и Чека.

— Есть один адрес... — сказал он, как бы раздумывая. — Не явочный адрес...

— Где?

— По дороге нам... В Рязанской губернии. Я не бывал там, Кирицы — село называется.

— Кирицы? — переспросил Ставцев. — Хм! Там только одни Кирицы, имение барона фон Дервиза. Я знавал барона... Привелось как-то там побывать. Завез меня к нему мой старый друг Густав Оскарович Кольберг. Он тогда очень интересовался обрусевшими немцами. Но у них с бароном дружбы не наладилось. Аристократ, богач, миллионер... Где-то он сейчас? Где? Все раскидано, все порушено! Что там у вас в Кирицах?

Курбатов смотрел на огонь, как он листает страницы книг, охватывая их желтыми языками.

Спокойствие. Только спокойствие. Вот оно! Началось...

Все так же, тоном раздумчивости, неторопливо Курбатов пояснил:

— В Кирицах живут родители моей невесты... Я думал, что, когда все кончится, поеду туда. Обвенчаемся... Отсижусь... Все тогда, конечно, переменилось бы!

— Ваша невеста там?

— Вчера была на допросе... Ее тоже взяли, но при мне Дзержинский приказал ее отпустить. Она ровным счетом ничего не знала.

— А они знают, что она ваша невеста?

— Нет! — ответил, помедлив, Курбатов. — Меня спросили, кто она такая. Ответил: знакомая... Нашими с ней отношениями не интересовались.

— И она назвала адрес?

— Назвала. У нее не было резона что-либо скрывать.

— Кто там у нее?

-— Отец — сельский учитель.

— Это не адрес! — определил Ставцев. — Не адрес... Туда прежде всего и кинутся вас искать...

Курбатов молчал. Нельзя было торопиться. Нужна остановка, чтобы все обдумать. Конечно, соблазнительно, ох как соблазнительно для его собственных целей заехать в Кирицы и обвенчаться, Когда-то теперь он вернется в эти края, когда-то он теперь встретится и объяснится с Наташей? Но с точки зрения Ставцева это, конечно, небезопасный адрес. Но он же все объяснил одним словом: «невеста». Ставцеву должно быть понятно его желание перед отъездом встретиться с невестой, А для него это не только желание. Для него это жизнь!

Курбатов все так же медленно, но тем не менее с возрастающей твердостью проговорил:

— Дело все в том, Николай Николаевич, что я все равно, при любых обстоятельствах заеду в Кирицы... Это решение мое бесповоротно! Я должен туда заехать...

— Вы сумасшедший! Вам там устроят засаду!

— Могут устроить.,,

— Это же смерть!

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Если я туда не заеду, мне и жизнь не в жизнь, не нужна мне тогда жизнь!

— Мальчишка! — воскликнул Ставцев, но тут же тихо добавил: — Мальчишка... Не смею вас толкать на бесчестие,.. Молчу,,.

Огонь в печке набирал силу. Курбатов подбросил туда охапку книг. Комната медленно прогревалась. Курбатов разломал еще один стул. Огонь разгорался жарче.

Ставцев встал и поманил Курбатова за собой. Они прошли в библиотеку.

Ставцев остановился перед книжным шкафом. Вынул сразу три тома энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Открылась задняя стенка шкафа. Ставцев нажал на нее. Выпала дощечка, открылась стена. Ставцев тряхнул девятый том энциклопедии, из-за корешка выпал ключ. Он вставил ключ в отверстие в стене. Щелкнул замок. Распахнулась дверца вмурованного в стену сейфа.

Ставцев опять поманил к себе Курбатова. Курбатов заглянул в сейф. Аккуратными стопками сложены зеленые банкноты. Доллары. Столбиками — золотые монеты царской чеканки.

— Это все наше, Курбатов! Одному мне это без нужды... Наше с вами! Этого надолго хватит, с этими можно куда угодно бежать... Даже через финскую границу...

Ставцев захлопнул дверцу сейфа.

— Но бежать я не собираюсь! Я военный человек! Я вижу, что не видно гражданским лицам. Большевикам скоро конец!

Ставцев прошел к другому шкафу. Достал карту России, расстелил ее на столе.

— Идите сюда, юнкер!

— Поручик! — поправил Курбатов.

— Для меня вы еще юнкер. Настоящего производства вы не имели.

Ставцев посторонился, чтобы Курбатов мог подойти к карте.