Адъютор

«А если добавить ещё ту, про которую говорила Кларисса, на текущий момент у меня их три»

- Что не так с бренди? – теперь Антуан обратил внимание на то, как я поморщился. – Как будто бы твой любимый сорт.

- Бренди отличный. Но, господин сар Дигхтель, вы действительно уверены, что его величество имеет в Ландаргии больший вес, нежели, например, ваш отец?

- Во всяком случае эдикт будет иметь его подпись, и его печать, - «Ну разве что». – А вообще, слышал я от отца, что запрет вполне может состояться, причем в самом ближайшем будущем. Папа, кстати, горячо на нем настаивает.

«Скорее бы уж, - поморщился я от боли в ранах. То одна, то другая, и так по очереди, они периодически напоминали о себе. Пусть даже та, что на щеке, скорее напоминала глубокую царапину. – Зачастую слова ранят не меньше шпаги, но мне, с моей толстокожестью, сотрясений воздуха глоткой и языком особенно можно не опасаться»

- Так что же за мысль к тебе пришла? Теперь, когда твой бокал не подозрительно пуст, ты ею поделишься?

- Делюсь. Сдается мне, я могу очень выгодно продать свой член. По-прежнему оставаясь полным его хозяином.

Эта неглупая мысль посетила меня давно, но вспомнил я о ней, когда мы с Антуаном поднимались по лестнице, и мне удалось перехватить заинтересованные дамские взгляды, которых хватало. К слову, среди той корреспонденции, которую получаю, хватает и приглашений посетить тот или иной дом, где имеются невесты на выданье. Жаль только, что запечатаны они не сургучом – воском. Так что в мою копилку не подойдут.

- И в связи с чем она к тебе пришла?

- Видишь ли в чем дело, сар Дигхтель. Сам по себе я мало кому интересен. Но любой, родившийся от меня в браке ребенок, будет иметь вторую «р» в слове «сар». Дело ведь того стоит?

- Несомненно, - кивнул он. – Тут тебе в логике не отказать. Особенно если вспомнить об некоторых уложениях. Пусть им больше тысячелетия, они все еще имеют законную силу. Остается только сожалеть, что Стелле не удалось тебя захомутать, - Антуан нарочито печально вздохнул.

- Фи, сар Дигхтель! «Захомутать!» И стоило ли вам тогда кривиться в связи с тем, что я назвал член членом?

Стелла – младшая сестра Антуана. Яркая, с изумительной фигурой, копной белокурых волос и чарующим взглядом больших голубых глаз, мы провели с ней безумную неделю. По-настоящему безумную. Когда плюнув на все условности и приличия, уединились там, где при всем желании никто бы не смог нас найти. Вскоре после этого случилось так, что мне на полгода пришлось уехать на север Ландаргии, чем все и закончилось. Встречаясь сейчас, мы мило общаемся. Но нам даже в голову не приходит повторить свое безумство: Стелла теперь замужняя дама, и мать очаровательной малышки.

Вспомнив о ней, я едва не улыбнулся. И тут же себя пресек: Антуан снова может принять ту гримасу, которая у меня вместо улыбки, на свой счет.

Мне уже доводилось упоминать о том, что на левой щеке имеется шрам. Если разобраться, он нисколько не портит и без него достаточную мужественность моего лица, дело в другом. В улыбке, которая изменилась благодаря той ране. Даже не подозреваю, какие именно из лицевых мускулов были повреждены, хотя если обратиться к кому-нибудь из представителей Дома Милосердия, они обязательно объяснят, но улыбаться обычным образом у меня не получится. Иногда даже удобно. Стоишь, выслушиваешь все то, что говорят в ситуации, когда дело обязательно закончится звоном кивком. А когда твой собеседник полностью выговорится, единственный раз улыбаешься ему в ответ. Мне только и остается, что старательно контролировать мимику всякий раз, когда не желаю оскорбить человека, или поставить его в непонятное положение. Как в случае с господами на набережной. Странное дело, но детям моя новая улыбка нравится, и вызывает не страх, как можно было бы подумать, а смех. Как будто скорчил уморительную рожицу. И потому позволяю себе улыбаться без опаски лишь им.

- Ладно, пусть не захомутать, но произвести на тебя достаточное впечатление.

- Достаточное для того чтобы я на ней женился?

- Именно, - кивнул Антуан.

Он, кстати, до сих пор находится в неведенье: куда так надолго пропадала его сестра? Так пусть же в нем и останется. Об этом отлично известно его отцу, Бамберу сар Дигхтелю, с которым после того случая у меня сложились не самые лучшие отношения, ведь ему едва удалось спасти репутацию дочери.

- Я ее недостоин. И потом, кому бы ты тогда секундировал? - ведь родственникам запрещено.

- Ну разве что.

Слава Пятиликому, он не стал развивать тему. Признаться, в те времена я мечтал о том, чтобы его сестра стала моей женой. И даже сейчас, по прошествии нескольких лет, становится грустно, что не сложилось.

- Так когда, говоришь, вы отправляетесь в Клаундстон?