Адмирал Дубасов

Вскоре в Артур перебралась и Александра Дмитриевна. Былая наивная хохотушка давно превратилась в гордую и степенную адмиральшу. Приехав, она перво-наперво распорядилась, чтобы на фронтоне дубасовского дома вылепили фамильный герб – серебряную галеру с золотыми вёслами. Затем взялась и за жён офицерских. И если командиры кораблей вечерами засиживались в кабинете у адмирала, то их супруги получали дельные советы и наставления от адмиральши. Будучи женщиной далеко не глупой и любознательной, Александра Дмитриевна старалась быть в курсе всех эскадренных дел, а иногда даже присутствовала на служебных совещаниях.

У самого Фёдора Васильевича дел меж тем хватало. Не всё шло так гладко, как хотелось бы. Не установились, к примеру, отношения с прибывшим в Артур сухопутным генералом Субботичем. Тучный и надменный Субботич, едва приехав, сразу же объявил себя начальником всех сил, находящихся в порту и крепости. Дубасов промолчал. Генерал, расценив это как свою победу, начал требовать от Дубасова ежедневных докладов о положении дел в эскадре. Это уже был вызов, и Дубасов возмутился:

– Коль крепость для эскадры приобретена, а не наоборот, то моряку здесь и главенствовать надлежит!

Но Субботич был мнения иного, а флотских принялся просто третировать, подвергая не только оскорблениям, но и арестам. Это переполнило чашу терпения решительного «адмирала Ду».

Развязка ждать себя не заставила. В один из ближайших праздников, когда после торжественного построения всех гарнизонных частей и богослужения начальственные особы направились приложиться к кресту, толстый Субботич попытался демонстративно обогнать Дубасова, чтобы оказаться у распятия первым. Но не тут-то было! В самый последний момент, когда тяжело дышавший генерал уже сложил губы дудочкой и тянулся к кресту, подоспевший Дубасов словно невзначай подтолкнул локтем соперника и тот, промахнувшись, смачно чмокнул в пустоту.

Позор получился большой. Разобиженный Субботич в тот же день отписал возмущённую бумагу военному министру, а Дубасов тут же парировал её аналогичным посланием на имя генерал-адмирала. Вскоре для разбирательства из столицы прикатила внушительная комиссия во главе с генерал-адъютантом Доменом.

Дубасов разъяснил ситуацию Домену здраво:

– Я нарочно пошёл на столь мальчишеский шаг, чтобы привлечь внимание к вопросу единоначалия. Обстановку на Востоке вы знаете: не сегодня-завтра грянет! В Артуре же нет до сих пор единого руководителя. И это при том, что у нас за спиной опыт Севастополя! Неужели нужна ещё одна головомойка, чтобы понять столь очевидное!

– Конечно, конечно, Фёдор Васильевич, – кивал головой Домен. – Но каково ваше мнение, кому надлежит руководствовать в Артуре?

– Моё мнение однозначно, – хлопнул ладонью по столу адмирал. – Во главе приморских крепостей должны стоять моряки! Россия помнит Нахимова, но напрочь забыла Остен-Сакена!

Только спустя два года Николай II счёл нужным поинтересоваться результатами работы комиссии. Прочитав бумагу, повздыхал и сказал:

– Видимо, единовластие в Артуре и в самом деле необходимо. Будем думать!

Но ни до начала Русско-японской войны, ни до начала осады Порт-Артура вопрос о единоначалии так и не был решён…

Распрощавшись с Ломеном, Дубасов предпринял ещё две отчаянные попытки, чтобы хоть как-то поправить тяжёлое положение с базированием нашего флота на Востоке. Делал он это на свой страх и риск, без всякого разрешения из Петербурга. На что надеялся? Наверное, на здравый смысл столичных деятелей, которые должны наконец понять, что Порт-Артур – это ловушка и что следует, пока не поздно, искать новые места базирования.

Прежде всего, Дубасов попытался занять архипелаг Миао-Дао, что занимал стратегически важное положение неподалёку от Порт-Артура. Не теряя времени, адмирал выслал туда крейсер «Дмитрий Донской» со строгим приказом отгонять от островов всех, невзирая на флаги. Но и здесь Дубасов не нашёл поддержки. За самоуправство ему был объявлен выговор, а крейсер велели немедленно вернуть. Именно острова Миао-Дао станут в период осады Порт-Артура летучей базой японского флота, что значительно осложнит положение русской эскадры.

«Ладно, – проглотил обиду адмирал. – Попробуем укусить наших друзей с другой стороны». Заручившись частной поддержкой наших послов в Пекине и Сеуле, адмирал принялся выторговывать у корейцев небольшую территорию порта в столь любимом им Мозампо. Официально он объявил, что кусок земли нужен ему исключительно для угольного склада.

– Возьмём участок, значит, не пустим японцев в Мозампо, – внушал он своим штабным. – А там видно будет. По крайней мере, всегда будет где приткнуться по пути из Артура во Владивосток.

О необыкновенной храбрости Дубасова ходили легенды. «Не человек – кремень» – так отзывались о своём командующем, моряки тихоокеанской эскадры. Это мнение разделяла в конце XIX – начале XX века вся Россия. Казалось, что на этот раз храбрость и решимость Дубасова сделают своё дело.