Адмирал Империи 29 (СИ)

С мостика флагманского дредноута «Айова», что возглавлял атакующий строй янки, открывался захватывающий дух вид на приближающуюся армаду кораблей. Исполинские, покрытые шрамами былых сражений линкоры неслись вперед, словно своры хищных псов, спущенных с цепи, алчущих добычи и крови. За их кормой маячили корпуса крейсеров и авианосцев. Казалось, сама преисподняя разверзлась, извергнув из своих недр этих стальных монстров.

Но тут тревожную тишину нарушил истошный вопль одного из операторов, не отрывающего перепуганных глаз от строчек телеметрии на мониторе:

— Сэр, щиты линкора «Мемфис», что идет по правому борту от нас, уже почти на нуле! Они вот-вот откажут… Русские артиллеристы прожгли их насквозь!

Ди Сенна дернулся, словно от пощечины. Чертыхнувшись сквозь зубы, он бросил быстрый взгляд на те самые значения. Так и есть — силовое поле «Мемфиса» мигало красным, индикатор защиты стремительно падал к нулевой отметке. Лицо адмирала исказила гримаса досады и гнева.

— Передайте на «Мемфис» — пусть сворачивают и уходят из первой линии в третью, под прикрытие энергополей авианосцев, — процедил Горацио, морщась так, словно раскусил лимон. Сейчас ему претила сама мысль об отступлении или перегруппировке, несмотря на то, что корабли его дивизии практически неслись навстречу русским на последних процентах выработки фронтальных защитных экранов. Но отступать было нельзя, нельзя показывать врагу свою слабость. — Атаку при этом не останавливать ни при каких условиях. Русские должны увидеть нашу решимость…

Пальцы оператора запорхали над пультом, передавая указания на потрепанный линкор. На какое-то время воцарилась тишина, прерываемая лишь зловещим завыванием сигналов боевой тревоги и переговоров дежурных. Ди Сенна впился немигающим взглядом в тактический экран, наблюдая за стремительным сближением зеленых и синих отметок. Расстояние между ними таяло с каждой секундой. Две эскадры, словно два чудовищных зверя, изготовились к схватке не на жизнь, а на смерть.

Тем временем наша эскадра, пусть и уступающая по совокупной огневой мощи дредноутам адмирала Ди Сенны, действовала на удивление хитро и слаженно. Расставив имеющиеся корабли в один слой, Таисия Константиновна буквально вынудила алчущих мести американцев направить острие своего «конуса» именно в те координаты, где сиротливо жались друг к другу всего два наших эсминца и один легкий крейсер. Казалось бы, вот оно, слабое звено, лакомая добыча, спеши вонзить клыки. Но нет, не все так просто. Ибо рядом с приманкой-наживкой караулили еще несколько наших крейсеров: «Цесаревич Георгий» и «Дербент», которые почему-то не отстыковали от себя трофейные линкоры, захваченные у янки в абордажной сече. Более того, эти два вымпела, «пыхтя» двигателями, держали магнитными тросами сразу по два вражеских трофейных линкора каждый. На первый взгляд вроде бы они просто использовали те в качестве дополнительного щита, ведь собственные силовые поля крейсеров были уже, мягко говоря, на последнем издыхании. Но зачем им такой щит сразу в двух экземплярах? Ведь легким крейсерам такими громадинами невероятно трудно управлять, они же неповоротливые словно утюги! Эти туши своей массой скорее управляют тобой, нежели наоборот, тем более когда их сразу две, да к тому же на столь короткой привязи.

Контр-адмирал Ди Сенна задумчиво теребил подбородок, пытаясь разгадать логику противника. Он чуял подвох, но никак не мог понять, какой именно. А упускать что-то явно важное, Горацио очень не любил. Ответ на мучивший его вопрос последовал совершенно неожиданно. Произошло это как раз тогда когда грозный «клин» дивизии «Джерси Блюз», ведомый флагманом «Айова», под непрекращающимся огнем плазменных орудий русских, приблизился к «линии» капитана-командора Романовой на критическое расстояние в какие-то пятьдесят тысяч километров. Именно в этот судьбоносный момент, когда, казалось, до вожделенного прорыва оставались считанные минуты, наши крейсера «Дербент» и «Цесаревич Георгий» вдруг сорвались с насиженных координат и, врубив маршевые на полную мощь, начали лихорадочно буксировать зацепленные тросами трофеи с явным намерением поставить их прямо на пути следования вражеского «конуса».

Ди Сенна мгновенно сообразил, к чему клонят эти ребята. Адмирал с ужасом закусил губу, глядя, как его корабли на всех парах мчаться, чтобы собственными же бронированными носами протаранить, разрушить и разметать в космическую пыль линкоры своего же авангарда, которые сейчас подобно безвольным марионеткам волочили эти проклятые русские крейсера к месту предполагаемого прорыва. Горацио, чувствуя как на лбу выступает холодный пот, прекрасно понимал — приказ о стремительной атаке нужно срочно отменять. Иначе его идущий единым строем «конус» на полном ходу неминуемо врежется в заслон из собственных же линкоров, ставших теперь живым щитом в руках противника. Этот чудовищный таран грозил обернуться катастрофой.