Адмирал Империи 33 (СИ)

И Агриппина Ивановна, багровея от душившей ее ярости, шумно выдохнула и обессиленно откинулась на спинку кресла. Похоже, короткая, но пламенная отповедь отняла у нее последние силы.

Остальные участники совещания, потрясенные невиданной отвагой Хромцовой, осмелившейся столь нелицеприятно пройтись по Самсонову, застыли в немом изумлении. Еще никому не удавалось вот так, на глазах у всех, приструнить грозного командующего Черноморским флотом, привыкшего к всеобщему подобострастию и угодничеству.

Самсонов поначалу тоже растерялся, ошарашенный неожиданным отпором. Но, будучи бывалым интриганом, быстро справился с замешательством и снова, как и в общении со мной, принял скучающе-высокомерный вид. Как бы давая понять: мол, что с сумасбродной бабы возьмешь, несет чушь, а я и слушать не стану, ибо не царское это дело — препираться со всякими там…

— Я лишь высказал свое предположение, ничего личного, — ехидно процедил Иван Федорович, старательно делая вид, что не замечает устремленные на него со всех сторон осуждающие взгляды. Даже его собственные дивизионные адмиралы из Черноморского флота — Хиляев и Козицын, что сидели тут же, дружно молчали, косясь на начальника как на буйнопомешанного. — Ведь отвести наши корабли и открыть американцам путь к отступлению — до такого, знаете ли, не каждый додумается…

Последние слова Иван Федорович произнес с нарочитой небрежностью, всем своим видом давая понять: дескать, он-то лично ни на миг не усомнился в здравомыслии контр-адмирала Василькова. Просто на войне всякое случается. Мало ли, вдруг кому башку напрочь снесет от свиста плазмы над головой и грохота разрывов. Такие казусы сплошь и рядом бывают. Потому никогда нельзя исключать вероятность самых немыслимых и диких поступков. Особенно, если речь идет о пижонах и выскочках вроде Василькова, чья слава и влияние растут не по дням, а по часам…

Однако, поймав мой тяжелый взгляд, Самсонов осекся и счел за благо не развивать щекотливую тему. Похоже, даже у этого записного хама все же сработал инстинкт самосохранения, а может давала о себя знать эта пресловутая смена настроения, которая зачастую посещает людей с расшатанными нервами…

Я же, все это время сохранявший ледяное спокойствие, неторопливо поднялся с места и негромко, но веско произнес, глядя Самсонову прямо в глаза:

— Иван Федорович, вы опытный командующий и прекрасно знаете, что американцы в сложившейся ситуации обречены на разгром. У них нет ни единого шанса избежать полного уничтожения, вне зависимости от выбранной нами тактики. Вопрос лишь в том, какую цену за эту победу заплатим мы сами. Точнее, сколько наших товарищей сложат головы в предстоящем штурме…

Сделав короткую паузу, чтобы смысл сказанного дошел до командующего, я вновь заговорил — размеренно, почти нараспев, словно читая лекцию нерадивым студиозусам:

— Ведь, согласитесь, при таком отчаянном упорстве обороняющихся, на которое мы обрекаем их, загнав в угол, наши потери рискуют оказаться просто чудовищными. Не втрое, так вчетверо большими, чем могли бы быть. И все из-за того, что враг, лишенный последней надежды, будет драться до последнего вздоха. Биться с бешеной яростью смертников, которым нечего больше терять…

Самсонов тоже как-то сник и стушевался, язвительная усмешка застыла на плотно сжатых губах судорогой.

— Мне кажется, стоит всерьез рассмотреть предложенный контр-адмиралом Васильковым альтернативный план, — командующий Объединенной Эскадрой одним рывком поднялся на ноги и, уперев тяжелый взгляд в бледное лицо Самсонова, отрывисто бросил:

— Какие будут возражения, господа? Или, быть может, дельные дополнения?

Иван Федорович, явно не ожидавший подобного поворота, некоторое время ошарашенно хлопал глазами. Но уже в следующий миг взял себя в руки и, растянув физиономию в ехидной ухмылке, съязвил:

— То есть вы, Павел Петрович, всерьез намерены позволить американцам безнаказанно разбежаться по всей системе? Ведь после этого нам еще не одну неделю придется гоняться за этими стервятниками по окрестным пампасам…

Однако Дессе лишь скептически дернул углом рта, давая понять, что шуточки тут неуместны. И сухо парировал:

— Ничего подобного не случится, Иван Федорович. Главное сейчас — выкурить «янки» из их стальной скорлупы, заставить высунуть носы наружу. А там уж, будьте покойны, мы возьмем их в такой оборот, что никуда не денутся, родимые. Сядем на хвост Элизабет Уоррен с ее 4-м «вспомогательным» и будем преследовать неотступно, пока у них горючка в баках не иссякнет. Ну а после — навалимся и перебьем до последнего корыта…

Поль Дессе, досадливо поморщившись, оборвал себя на полуслове и, смерил присутствующих испытующим взглядом исподлобья:

— В общем, так, господа адмиралы, с планом определились. Пора браться за дело! Приказываю готовиться к генеральному штурму «Форт-Монро» согласно предложенной контр-адмиралом Васильковым диспозиции…