Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Впрочем, некоторое время он еще лелеял какие-то надежды. После беседы с полковником Вагнером он вернулся к Гальдеру. Может быть, обратиться к Беку, Герделеру, Шахту? Они помогут справиться с «делом». Однако его собеседник не слушал. Нельзя отступать, повторял Гроскурт, есть же еще и Канарис, он тоже считает, что Гитлера надо устранить. «Так пусть же Канарис изволит сам его убрать», — вырвалось у разволновавшегося Гальдера.

Затем адмирал заподозрил, что тут что-то не так. Вряд ли начальник штаба, противник всяких покушений, передавал Гроскурту такую просьбу. Подполковник, похоже, все выдумал.

Дальше все пошло уж вообще как в плохом любительском спектакле.

На следующий день настал черед Канариса появиться в рейхсканцелярии: он должен был сообщить о последних приготовлениях к наступлению. Вернулся шеф абвера в самом дурном расположении духа.

Его сотрудники, правда, ничуть не поразились перемене, приключившейся с адмиралом. Они уже привыкли к таким перепадам. Гизевиус вспоминал эту сцену: «Канарис спросил нас, уходить ли ему в отставку? То был один из тех вопросов, которые он задавал регулярно, желая лишний раз убедиться в своей незаменимости». Однако на сей раз шеф, похоже, действительно потерял всякий интерес не только к путчу, но и вообще к событиям, происходящим вокруг него. Пусть летит все к чертям, он устал, ему пора на покой…

Это почувствовал и Гроскурт. Коли так, решил он, почему бы действительно не обойтись без адмирала? Ему вспомнилась фраза Гальдера: тот рад был бы участвовать в путче, но без Вицлебена и его 1-й армии он ничего не может поделать. Все ясно! Остеру и Гизевиусу надо съездить к Вицлебену и склонить к мятежу его — и всю группу армий «Ц», в составе которой он сейчас пребывает.

Однако теперь Канарис никуда не отпускал Остера: он не хотел и того, чтобы «главный мятежник» продолжал действовать без адмиральского присмотра. И снова предприимчивый Гроскурт перехитрил шефа: он связался с Вицлебеном и попросил его — якобы по своей инициативе — вызвать к себе полковника Остера. 7 ноября тот отбыл в расположение 1-й армии.

Во время этой поездки к Леебу и Вицлебену Остер вел себя так бестолково, что Гальдер (ему доложили о странном посланце) окончательно отшатнулся от горе-конспираторов. И как было не прийти в ужас и ему, и, например, полковнику Винсенцу Мюллеру из группы армий «Ц», когда Остер, прибыв в штаб-квартиру во Франкфурте, чуть ли не с порога стал сыпать именами заговорщиков, а потом прочитал две прокламации, сочиненные Беком и звавшие к мятежу. Остер вел себя так непосредственно, будто в стране не осталось ни одного гестаповца.

Полковник Мюллер с трудом уговорил гостя сжечь страшные листовки прямо здесь, на его глазах. Впрочем, к чему Мюллер упражнялся в красноречии? Все равно у бесшабашного мятежника были копии прокламаций, были с собой даже списки главных участников заговора. С этими бумагами на руках он нагрянул в Бад-Кройцнах, в штаб-квартиру Вицлебена. Старый, больной вояка, вечный пессимист, подскочил от ужаса: «Как! И вы везли это в машине! Я видеть вас больше не хочу!»

* * *

Едва визитер уехал, как Вицлебен направил в Берлин Мюллера: надо было предупредить офицеров генштаба о дурацких похождениях Остера; все компрометирующие бумаги следовало уничтожить. Эх, если бы Мюллер с Вицлебеном знали, что еще натворил их сообщник! Вернувшись во Франкфурт, он зашел в офицерское казино и там, никого не смущаясь, поливал грязью нацистов. Вдобавок он обронил листок, где перечислены были имена заговорщиков. К счастью, бумагу заметил офицер, который сочувствовал противникам режима. Он подхватил ее и, может быть, тем спас многих персонажей этой книги от кончины еще в 1939 году.

В Берлине начальник генштаба топал ногами от ярости: чтобы ноги этого Остера не было в нашем здании! Пусть Гроскурт доложит Канарису все о похождениях его глупого помощника!

Гроскурт пожалел старательного беднягу, не стал ничего доносить адмиралу. Однако какие-то слухи, очевидно, уже дошли до шефа. Канарис запретил своему офицеру заниматься конспиративной работой, а вечного путчиста Гизевиуса приказал и вовсе не пускать в абвер. (Отметим в скобках, что адмиралу давно уж хотелось прогнать Гизевиуса; такие долговязые люди — а в том было 1,90 метра — были ему физически неприятны.)

Вот так — довольно смешно и мелочно — кончаются порой, казалось бы, великие дела. Действительно, удайся тогда переворот, последующие события нашего века могли бы быть совершенно иными. Однако не зря же говорят, что история не имеет сослагательного наклонения. И еще — в каждой истории свои серой…

ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ

Драматические события последних дней сильно расшатали нервы адмирала. Всего за 4 дня Гальдер успел напрочь переменить взгляды, Остер наделал кучу глупостей, в Мюнхене произошло неудачное покушение на Гитлера, в Венло люди из СД арестовали агентов британской разведки, прервав удачную операцию абвера. Канарис, пораженный неуправляемым потоком событий, всерьез задумался: а может ли он и дальше на глазах у Гитлера жить двойной жизнью?