Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Его преемник — национал-социалист Канарис — также не слушал его предостережений. Напротив, он удивился, что Патциг не сумел ужиться с Гейдрихом и его людьми. «Успокойтесь, — сказал новый шеф абвера, — я с этими юнцами разберусь».

ШЕФ АБВЕРА

ХОЧЕШЬ ЖИТЬ — УМЕЙ ВЕРТЕТЬСЯ

Новый шеф появился 2 января 1935 года ровно в 8 часов. Швейцар Галлмюллер — коренной берлинец, вот уже много лет охранявший двери в таинственном особняке № 72–76 по набережной Тирпица, — вытянулся в струнку, когда мимо него проскользнул невысокий, рано поседевший мужчина в синем мундире морского офицера.

Пройдя мимо швейцара, капитан первого ранга Вильгельм Канарис оказался в запущенном, узком многоэтажном здании с темными извилистыми коридорами. Не спрашивая дорогу, он сразу направился к старенькому лифту. Новый руководитель отлично помнил, что некогда в этом доме с окнами на Ландверканал помещалось ведомство военно-морского флота. В нем сразу после первой мировой войны служил капитан-лейтенант Канарис.

Столь же хорошо ему были известны и соседние здания, куда можно было попасть по крытым переходам. В ближайшем из этих строений в свое время помещалась квартира министра рейхсвера, оттуда — по таким же переходам — можно было добраться до самого министерства. Бывшему адъютанту Носке частенько доводилось хаживать и туда.

Призраки прошлого обступали Канариса со всех сторон. На Ландверканале знакомые ему офицеры расправились с Розой Люксембург. В соседнем здании он мечтал, надеялся, разочаровывался в дни Капповского путча. А ведомство флота? Сколько с ним было связано надежд! Тогда, в 1919 году, он был молодым, бодрым, полным сил офицером. Прошел какой-то десяток лет, и жизнь загнала его в тупик: «капитан из Свинемюнде» уже и не надеялся когда-либо вернуться в Берлин…

И вот новый поворот судьбы, что он сулит? Новые надежды или новые разочарования? Канарис уже не испытывал особых иллюзий по поводу собственной одаренности. Ему просто повезло: фортуна снова подняла его на гребень волны… Ну а там будь что будет. Лучше все-таки быть здесь, чем прозябать в Свинемюнде…

* * *

Лифт остановился на четвертом этаже. Канарис вышел. Перед ним открылась решетчатая дверь, защищавшая помещения абвера от непрошеных посетителей. В тот час большинство кабинетов еще пустовали — так рано разведчики на службу не приходили.

На ходу новый начальник окинул взором доставшееся ему хозяйство: ободранные, давно не видавшие ремонта, какие-то жалкие, мрачные помещения. Один из бывших сотрудников абвера той поры оставил нам такое описание интерьера: «Письменный стол, обычный стол, несколько стульев, узкий платяной шкаф, умывальник и походная кровать — все как в казарме. Только, пожалуй, сейф говорил о том, что здесь работают с секретными документами. Правда, в кабинетах группенляйтеров (руководителей групп. — Авт.) появлялся некий намек на роскошь — одно или два изношенных кресла, а порой даже софа и радио».

В конце коридора располагались комнаты шефа: небольшая приемная, где Канариса уже поджидала его секретарша Вера Шверте, и собственно кабинет. Заглянув в него, Канарис ужаснулся: единственным его украшением остался балкон — всю мебель Пат-циг вывез.

Впрочем, вскоре прибыли грузчики, и в комнате появились кожаная софа, письменный стол, стол для заседаний, полки для бумаг, непременная походная кровать, кипы книг, настольная модель крейсера «Дрезден» и даже китайская безделушка — три бронзовые обезьяньи фигурки, которые символизировали главные доблести разведчика — умение слышать, видеть и молчать.

Настроение Канариса повысилось — можно сказать, обустроился, пора принимать гостей. И он попросил секретаря созвать руководителей групп и подгрупп — группенляйтеров и унтергруппенляйтеров. Многие входили с некоторым смущением и даже опаской — прежнего шефа, ставшего жертвой интриг, почти все любили, а каким-то окажется новый?

Очевидцы вспоминали, что многие из них испытали шок при виде нового начальника. В кабинете, где еще недавно восседал бодрый, решительный Патциг, теперь сутуло поднялся им навстречу какой-то вялый, робкий человечек, говоривший чуть ли не шепотом.

Позднее они, конечно, пообвыкли, но все равно даже друг Канариса Хартмут Плаас считал необходимым предупреждать посетителей, впервые направляющихся к начальнику абвера: «С виду адмирал, конечно, неказист, зато ума — палата».

Да, Канарис поначалу казался человеком бесцветным, невзрачным. Вот что отметили своим наметанным глазом разведчики, явившиеся по приказу нового шефа: рост — 160 сантиметров; волосы — седые; лицо — обветренное, покрасневшее; брови — густые; взгляд — усталый, утомленный; фигура — худощавая, даже хрупкая; походка — штатская; китель — потертый, хотя и с Железным крестом I степени. Стиль поведения замкнутый; на вопросы чаще всего отвечает встречным вопросом; говорит тихо, иногда сбиваясь на шепот.