Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

Немудрено, что столь наивному в шпионских вопросах человеку, как Гиммлер, понравился капитан Канарис — этот «сущий лис среди медведей прусской военной иерархии». Тут надо заметить, что Гиммлер так никогда до конца и не преодолел свое почти суеверное благоговение перед «прирожденным разведчиком». Именно поэтому в 1943 году он будет требовать от гестапо, заподозрившего Канариса в нелояльности, прекратить всякую слежку за начальником абвера.

* * *

И все же, прежде чем заключать письменное соглашение между абвером и СС, рейхефюрер направил Канариса к своему первому помощнику, руководителю гестапо и шефу СД группенфюреру СС Рейнхарду Гейдриху. Канарис ждал этого. Более того, с тех пор как он вернулся в Берлин, он готовился к встрече со своим бывшим кадетом. Она обещала быть нелегкой. С одной стороны, его бывший ученик был умным, хитрым, очень честолюбивым человеком; судя по всему, он даже к Гитлеру относился довольно критически. С другой стороны, он — бессовестный манипулятор, интриган, умеющий добыть власть, яростный фанатик унификации. Он хотел прижать рейхсвер, чтобы никто не мешал ему создавать в стране тотальный полицейский режим.

И все же Канарис нашел подход к Гейдриху — благодаря случайной встрече в самом начале 1935 года. Как-то он прогуливался по Деллештрассе вместе с женой и вдруг заметил, что в его сторону направляется не кто иной, как сам шеф СД. Рядом с ним шла блондинка, толкавшая перед собой детскую коляску. Канарис изумился и воскликнул: «Боже мой! Да это же Гейдрих!» Тот приблизился и только теперь разглядел немолодую пару, стоявшую на его пути. По старой привычке Гейдрих щелкнул каблуками, отдал честь и спросил: «Господин капитан теперь здесь, в Берлине?» Мужчины пожали друг другу руки. Затем вспомнили о стоявшей рядом блондинке Лине Гейдрих, жене Рейнхарда. Ей тут же было сказано, что ее муж не видел своего учителя 12 лет.

Отношение гестаповцев к абверу прекрасно иллюстрирует тот факт, что только во время этой случайной встречи на Деллештрассе их руководитель узнал о том, кто же стал новым начальником абвера. Фрау Гейдрих вспоминала: «Мой муж обрадовался тому, что эту должность занял Канарис. В конце концов, они оба были на флоте, и это их связывало». Бывший юрисконсульт гестапо подтверждает, что после того как Канарис принял на себя руководство военной разведкой и контрразведкой, Гейдрих высказал желание улучшить отношения с абвером.

По чистой случайности оказалось, что чета Гейдрихов жила на той же самой улице, что и Канарисы. Правда, Гейдрихи поселились в коттедже, ранее принадлежавшем одному из банков. Они пригласили семью Канарисов в гости.

Вскоре их отношения стали в какой-то мере даже приятельскими. Весной Канарисы часто навещали своих молодых знакомых, чтобы в саду у них поиграть вместе с хозяевами в крокет. Канарисы и сами время от времени принимали Гейдрихов. Тогда, словно в старые добрые времена, Вильгельм отправлялся на кухню и надевал фартук. Он хорошо готовил. Особенно удавались ему спинка кабана, запеченная в тесте, под красным вином, фаршированное свиное филе, а также салат из сельди с коньяком и икрой.

Позднее обе семьи переехали в район Шлахтен-зее и поселились рядом: курятник Гейдрихов примыкал к саду Канарисов. В это время Рейнхард и Эрика возобновляют совместное музицирование. В доме Гейдрихов на Августаштрассе образовался квартет: хозяин играл первую скрипку, фрау Канарис — вторую, младший брат Гейдриха, Хайнц, аккомпанировал на виолончели, а друг хозяина Эрнст Хофман брался за альт.

Музыканты собирались почти каждую неделю. Впрочем, шеф абвера старался держаться подальше от домашних концертов, ссылаясь на занятость службой. Так что слушала их лишь Лина Гейдрих, беременная в очередной раз. Кто-то же должен был кричать: «Браво!..»

В какой-то мере он, наверное, был пленен обаянием «белокурой бестии» — так называли Гейдриха даже его соратники по СС. Гестаповец умел задеть нужные струнки души своего старшего товарища, обрадовать его, увлечь. С другой стороны, шеф абвера рад был сразиться с достойным противником, уловить его маневр, отразить его выпад, молниеносно среагировать на изменившуюся ситуацию; из всех видов спорта Гейдрих больше всего уважал фехтование, а в молодости, напомним, ему самому постоянно приходилось отражать нападки других.

Биографы также находят некоторое сходство в характере обоих: оба всю жизнь, по существу, оставались одиночками, не подпускали людей к себе чересчур близко. Связывали их и давние воспоминания. Оба, кстати, терпеть не могли начальника главного морского штаба Редера: Рейнхард был уверен, что тот лично приказал выгнать с флота «проштрафившегося офицеришку Гейдриха». Шеф СД часто вспоминал флот, поэтому Канарису пришло в голову похлопотать за него перед Редером. Тот, естественно, разрешил Гейдриху носить мундир морского офицера, хотя Рейнхард и остался недоволен вмешательством Канариса.