Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

14 декабря 1938 года статс-секретарь сообщил адмиралу: возникли проблемы с «новым курсом и империалистической политикой» страны. То есть, говоря попросту, таким образом объявлялось, что не исключена война с Польшей.

Канарис в очередной раз углубился в раздумья. Вермахт, конечно, превосходит польскую армию. Англия и Франция, может быть, опять останутся в стороне. Однако Италия использует войну с Польшей, чтобы напасть на Францию, и тогда начнется мировая война. Помешать этому может лишь «внутренняя акция», то есть — опять-таки говоря нормальным языком — нужно свергнуть Гитлера. Однако, чтобы заговорщики добились успеха, им нужен вождь. А его нет.

События между тем продолжали раскручиваться. Министр иностранных дел Риббентроп предложил польскому послу Липскому «устранить трения, существующие в отношениях между двумя государствами». Его просьба звучала пока умеренно: «вольный город Данциг» должен войти в состав рейха; через Малую Померанию пройдут экстерриториальные автострада и железная дорога, образуя так называемый «Польский коридор». Они свяжут Данциг с Германией.

В свою очередь, Польшу ждет в Данциге режим наибольшего экономического благоприятствования. Германия не притязает на земли, утраченные после мировой войны, когда по Версальскому договору Польша получила Познань, районы Померании, Западной и Восточной Пруссии, а по плебисциту 1921 года — часть Верхней Силезии.

Польское правительство ответило отказом, но переговоры не прервало. Липский «от себя лично» считал, что строительство автострады стоит обсудить дополнительно. 29 ноября 1938 года полковник Пельчинский, коллега Канариса с польской стороны, сказал, что Германия и Польша честно выполняют договор о ненападении от 1934 года, серьезных политических проблем между ними нет.

Адмиралу не нравилось лишь одно: Гитлер слишком нетерпеливо требует от поляков, чтобы они согласились на его условия. Но это следствие триумфа в Судетах. Канарис понимал фюрера. Ведь он и сам, скептик по натуре, несколько недель назад ликовал, видя, как легко досталась рейху Судетская область. Все еще образуется…

Однако, увы, большинство немцев уже были увлечены «реальной политикой» фюрера и постепенно привыкали к «тактике вероломных нападений». «Наконец-то Германия стала править бал на европейской сцене, — радовались националисты. — Теперь, как и во времена Бисмарка, наша страна снова решает судьбы народов».

«Тевтонское бахвальство, и ничего более», — отмахивался Канарис. Он-то знал, что завоевательный пыл Гитлера уже иссяк. Верховный главнокомандующий приказал генерал-полковнику Браухичу прекратить любую подготовку к боевым операциям. Теперь, вплоть до 1945 года, армия страны будет спокойно наращивать свою силу и вооружаться. Впереди 7 мирных, безмятежных лет. Ну а там видно будет…

Правда, сразу после Мюнхенской конференции Гитлер решил покончить с остатками Чехословацкой республики, но это произойдет мирным путем. Войска в Чехию вступят, лишь когда никакого серьезного сопротивления ожидать уже не придется.

Как и большинство военных, Канарис наивно полагал, что фюрер удовлетворил свои аппетиты. В безмятежном настроении адмирал поехал в «дом на набережной», попрощаться с «ворчуном» Гроскур-том, который собирался в дорогу: согласно предписанию, его переводили в армию и направляли в Бреслау командовать ротой.

* * *

В те дни в Берлине часто звучало слово «Польша». Немало военных направлялось к ее границам, «согласно полученному предписанию». Конечно, фюрер — как к нему ни относись — делает слишком большие уступки Польше. Многие военные полагали: чтобы добиться успеха в Восточной Европе, нужно иметь хорошего союзника. Таким союзником могли стать украинские националисты.

Идея была не нова. Еще в первую мировую войну армии Германии и Австро-Венгрии ринулись на Украину. Рейхсканцлер фон Бетман-Гольвег объявил, что в войне с Россией «у наших стран» есть своя особенная цель: на востоке Российской империи надо создать самостоятельное государство, Украину, дабы «по возможности оттеснить Россию от немецкой границы». Под огнем наступающих немецких армий и в хаосе революции 1917 года возникла первая независимая Украинская народная республика.

Однако немецких пособников больше интересовали украинские хлеб и сырье, нежели судьба страны и народа. Вскоре оккупанты разгоняют Центральную Раду, показавшуюся им чересчур левой, и приводят к власти монархиста, гетмана Павло Скоропадского. Однако тот, очевидно оправдывая свою фамилию, долго продержаться не сумел. Украина погружается в пучину мятежей и междоусобиц, пока, наконец, Красная Армия не воссоединяет ее с Россией. Тысячи украинских националистов бегут на Запад, мечтая вернуться на родину на германских штыках — другого союзника они просто себе не представляли. Тогда-то они создадут подлинное Украинское государство.

* * *