Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча

— Спросите, где последний раз видели противника! — рявкнул Буш.

— Парус… последний… раз… видели… впереди, — прочитал сигнальный мичман в подзорную трубу.

— Много нам пользы от этих сведений! — проворчал Буш.

Горизонт еще не расчистился, хотя в воздухе уже проблескивал бледный солнечный свет и бледное солнце — не золотое, а серебристое — только что проглянуло на востоке.

— Вот он! — раздалось с мачты. — На левой раковине, корпус за горизонтом!

— Ушел, черт побери! — воскликнул Херст. — Должно быть, они повернули, как только нас увидели.

С палубы были видны только брамсели «Бланшфлера» — значит до него больше шести миль. Он уходил по ветру под всеми парусами. На мачту «Лотоса» взлетела цепочка флажков, и пушечный выстрел известил о важности сигнала.

— Они тоже его увидели, — заметил Буш.

— Поворот через фордевинд, пожалуйста, капитан Буш. Сигнальте: «Все в погоню».

«Несравненная» под брань офицеров, распекавших команду за медлительность, легла на другой галс. «Лотос» развернулся, и теперь его бушприт указывал прямо на «Бланшфлер». Капер был окружен: впереди — померанский берег, на ветре — «Несравненная», справа и слева — «Лотос» и «Ворон».

— «Ворон» уже должен был с ним поравняться, сэр, — сказал Буш. — А кечи мы скоро соберем, как бы они ни рассеялись в тумане.

— Глубже четырнадцати! — крикнул лотовый.

Хорнблауэр смотрел, как он сноровисто раскручивает лотлинь, бросая лот далеко вперед, считывает метку, когда корабль проходит через вертикальную линию, и тут же выбирает линь, чтобы забросить снова. Утомительная и тяжелая работа; более того, вытаскивая сто футов мокрого троса, лотовый неизбежно промокает до нитки. Хорнблауэр хорошо себе представлял, как живут матросы, как мало у них шансов высушить одежду. Мичманом на «Неустанном» он бросал лот в ту дикую ночь, когда они уничтожили «Друа де л’ом» возле Бискайского берега. Тогда он продрог до костей, а пальцы так онемели, что едва различали метки: белый ситец, кожу с дыркой посередине и остальные. Сейчас он наверняка не сумеет бросить лот и уж точно не вспомнит порядок меток. Хотелось верить, что Бушу достанет человеколюбия и здравого смысла вовремя сменять лотовых и проследить, чтоб им было где просушиться, но в такие дела коммодор лезть не вправе. Буш лично отвечает за всю внутреннюю жизнь корабля и ревниво отнесется к любому вмешательству коммодора; высокий статус имеет свои изъяны.

— Метка десять! — крикнул лотовый.

— Вижу «Ворон» за противником! — доложил мичман. — Идет наперерез.

— Очень хорошо, — ответил Хорнблауэр.

— Рюген тоже видно, — сообщил Буш. — Это Стуббенкаммер, или как там его звать. Белый утес.

Хорнблауэр повернул подзорную трубу. «Бланшфлер» обречен, если только не укроется в водах Шведской Померании, а именно это он явно намеревался сделать. Буш разложил перед собой карту и брал пеленг на белые обрывы Штуббенкаммера. Хорнблауэр поглядел на карту, на далекие корабли и снова на карту. Штральзунд — крепость, выдержавшая в последнее время не одну осаду. Если «Бланшфлер» доберется дотуда и Швеция возьмет его под защиту, то эскадра будет бессильна что-нибудь предпринять. А вот остальное побережье — просто мели, песчаные банки да пара бухт, куда могут заходить небольшие суда. Если верить карте, вход в них защищают батареи. Если «Бланшфлер» укроется в какой-нибудь из этих бухт, можно будет подумать о плане захвата. Но Штральзунд совершенно неприступен.

— Сигнальте «Лотосу», — сказал Хорнблауэр. — «Отрезать противнику путь к Штральзунду».

За время нескончаемой войны все навигационные знаки исчезли. Ни один буй не отмечал ведущего к Штральзунду фарватера — на карте он назывался Бодден. Викери на «Лотосе» должен будет постоянно бросать лот и быстро принимать решения.

— Метка семь! — крикнул лотовый.

«Несравненная» была уже на опасном мелководье. Буш встревоженно нахмурился:

— Убавьте паруса, пожалуйста, мистер Буш.

«Несравненной» француза не догнать, а если они сядут на мель, лучше, если это произойдет на меньшей скорости.

— Противник привелся к ветру, — сообщил Херст.

Так и есть: французский капитан отказался от попытки достичь Штральзунда. Это заслуга Викери, который, не страшась мелей, под всеми парусами отчаянно ринулся наперерез.

— Если он будет идти тем же курсом, «Ворон» сможет его обстрелять! — в волнении произнес Буш.

— Противник сменил галс! — доложил Херст.

— И пять с половиной! — крикнул лотовый.

Буш закусил губу: его бесценный корабль средь мелей у подветренного берега, а под килем всего тридцать три фута.

— Положите корабль в дрейф, капитан Буш, — сказал Хорнблауэр. Нет надобности рисковать кораблем, пока они не поймут, что задумал француз.

«Несравненная» привелась к ветру, подставив левую скулу слабым волнам. Солнце приятно пригревало.

— Что с «Вороном»? — воскликнул Буш.

Фор-стеньга шлюпа переломилась у основания, рухнула на свои стаксели и повисла в клубке спутанных парусов.

— Он на мели, сэр, — доложил Херст, глядя в подзорную трубу.

Удар о мель был так силен, что сорвало стеньгу.