Адмирал Колчак. Диктатор поневоле

«Когда Россия окажется в Константинополе, Франция в Сирии, Италия на Родосе, наше положение на Средиземном море станет невыносимым».

«В Сибири был только один союзник, который мог действовать быстро и с надлежащей мощью. Япония была близка, свежа, готова и глубоко предана делу…»

О правительстве Колчака в палате общин он говорил так: «Мы вызвали его к жизни…» Но не добавлял при этом — «и мы же его погубили».

Глава восемнадцатая. История проблемы номер один

Царь Петр начал прорубать окно в Европу вовсе не с Невских берегов, а с южных: с Азова. В прямом смысле слова прорубил — саблями да шашками казачьими — узенькую щель с видом на Азовское море. Но зато открыл выход России через Дон на морской путь, ведущий хоть куда — в Египет ли, в Грецию, к торговым дворам Венеции и Рима, Марселя и Барселоны и далее — сквозь Гибралтар в страны остального мира. Волга-то, даром что великая река, вела лишь в глухой «мешок» Каспийского моря. А вот с Дона через Азов простор открывался немереный, хоть и трижды перекрытый османами — меж Керчью и Таманью, в Босфоре и в Дарданеллах. Но уже при Петре Великом первый русский военный корабль прошел через заветный Босфор в Средиземное море — «тысячелетнюю колыбель благосостояния и культуры европейских народов».

АДМИРАЛ БУБНОВ: «Направив Россию на путь ее грядущей славы и величия, Петр почил. Но его гений озарял еще целое столетие. И его наследники, следуя его заветам, продолжали упорную работу на предначертанном им пути. В конце 18-го века великая Екатерина окончательно утвердила господство России на Балтийском море и завоеванием Крыма положила прочное основание владычеству России на Черном море.

В течение всего 18-го века морская проблема была руководящим основанием для всей деятельности России… Результаты не замедлили сказаться: к концу 18-го века Россия — за какие-нибудь сто лет — обратилась из полукультурного и слабого государства в мощную и великую империю. И этим сказочным превращениям Россия главным образом обязана тому, что наследники Петра… выводили Россию твердой рукой на широкий простор морских сообщений».

Однако в следующем, XIX веке морское стремление державы затихло. Небывалая война с Наполеоном, вся тяжесть которой и вся слава победы легла на плечи сухопутной армии, отодвинула роль флота и морской политики на задний план. Только к середине века Николай I, вспомнив заветы своего прапрадеда, начал возрождать морскую силу государства, обратив свой взор к черноморским проливам. И тут же получил сокрушительный удар от англо-франко-итальянских властителей Средиземного моря в Крымской войне, которую, по сути дела, надо было бы именовать Средиземноморской войной, ибо главная цель европейских союзников, и прежде всего Британии, — понадежнее запереть от России Босфоро-Дарданелльские врата. На целые полвека в Петербурге забыли слово «проливы», хотя большая часть российского зернового вывоза шла именно босфорским путем под надзором пушечных жерл турецких береговых батарей.