Адмирал Л. М. Галлер<br />Жизнь и флотоводческая деятельность

Еще шесть отделов управления занимались организационно-мобилизационной работой, кадрами, учебными заведениями, морской авиацией, кораблестроением и вооружением. В общем, на долю штаба оставалось не так-то много. Проанализировав сложившуюся систему управления Морскими Силами, Галлер приблизительно через полгода работы пришел к выводу, что штаб, лишенный руководства мобилизационной работой и контроля за боевой подготовкой, не может реально планировать ни подготовку Морских Сил к войне, ни оперативное развертывание на случай войны. Лев Михайлович перечитал курс штабной службы флагмана 2 ранга А. В. Шталя, который преподавался в Военно-морской академии, еще раз просмотрел свои выписки из «Мозга армии» Б. М. Шапошникова, из работ М. Н. Тухачевского, французского адмирала Костекса. Необходимость перестроить систему руководства Морскими Силами не вызывала у него сомнений. В Штаб Морских Сил должны влиться организационно-мобилизационный отдел, отделы боевой подготовки и разведывательный. Должны быть в его составе также подразделения, занимающиеся вопросами транспорта (военных сообщений) и материально-технического планирования. Такой штаб стал бы полноценным органом управления, а начальник его — правой рукой командующего Морскими Силами. И Лев Михайлович исподволь, постепенно занялся разработкой структуры такого штаба, да и вообще органов управления Красного Флота. Понадобилась эта работа лишь к концу 1937 года — совершенно неожиданно. Впрочем, неожиданного в тот год случалось более чем достаточно…

20 января 1937 года Галлер прочел в «Правде» сообщение «В Прокуратуре СССР». «…Органами НКВД закончено следствие по делу троцкистского параллельного центра в составе… организованного в 1933 г. по указанию находящегося в эмиграции Л. Троцкого…»[190] Из сообщения следовало, что «центр» готовил вредителей и диверсионные акты, террор против руководителей ВКП(б) и Советского правительства, стремился подорвать военную мощь СССР, свергнуть Советскую власть. К судебной ответственности привлекались Ю. Л. Пятаков, К. Б. Радек, Г. Я. Сокольников, Л. П. Серебряков и многие другие. Лев Михайлович почувствовал: идет вторая «волна» после 1929–1930 годов. Виноваты ли эти люди? Он сомневался, ибо помнил «фильтрацию» в 1921 году и аресты в начале 30-х годов. Ведь потом стало ясно, что арестованы люди неправильно. Обвиняли же бог знает в чем. В последующие дни января, когда еще шел суд, газеты печатали гневные письма и резолюции собраний с призывами «призвать к ответу шпионов и убийц», «уничтожить врагов народа». А подсудимые, отвечая на вопросы прокурора А. Я. Вышинского, каялись, признавались в ужасных преступлениях. Признания были нелепы, алогичны, будто делавшие их люди находились под гипнозом…

Вслед за процессом прокатилась волна арестов в Москве, Ленинграде. На заводе «Большевик», на котором Галлер не раз бывал, был арестован директор А. А. Рудой. Всюду шли митинги. «Страна приветствует справедливый приговор», — писала «Правда». Лев Михайлович всматривался в газетные фотоснимки: вот Сталин, справа от него человек очень маленького роста в форме с непонятными значками на петлицах, с мальчишеским лицом — Ежов. Мал ростом, но наименование должности длинное: народный комиссар внутренних дел СССР — генеральный комиссар государственной безопасности. Вот кто руководит раскрытием страшных заговоров врагов… Месяц спустя после того сообщения «В Прокуратуре…» еще одна неожиданность: сообщение о скоропостижной кончине Орджоникидзе…

Начиная с января 1937 года, из номера в номер, газеты сообщали о разоблачении происков «троцкистов-зиновьевцев»: среди ученых-биологов и политэкономов, в писательских организациях, в научных коллективах агрономов… В «Правде» громились антимарксистские теории права и ошибки исторических журналов. Лев Михайлович не знал, что и думать. Быть может, люди и допускали ошибки, неправильно что-то трактовали, но откуда эта злоба, это навешивание ярлыков «троцкизма», звучавшее приговором? Он говорил себе: мне эти люди не известны, я не знаю сути их несогласий, споров. Возможно, полная информация поступает очень узкому кругу. Наверное, В. М. Молотов обладал какими-то особыми данными, когда писал для «Правды» статью «Наши задачи в борьбе с вредителями, диверсантами и шпионами»…[191]