Адмирал Ушаков

Вообще Ушаков во всех случаях капитуляции французских войск всегда охотно ставил в условиях пункт «всеобщего прощения» за «обольщение правилами французской республики».

Павел I и его посол Томара придерживались противоположного мнения. От последнего Ушаков получил даже замечание за допущение амнистии.

«В присланной от вашего превосходительства капитуляции о сдаче крепости острова Корфу в 9 артикуле означен двухмесячный срок на невозбранный выезд с имениями обывателей преданных французам и таковых же остающихся в островах за политические правила не беспокоить», — писал Томара Ушакову в марте 1799 г. Но потому только, что французы нарушали эту статью, Томара требовал от Ушакова невыполнения взятых обязательств. «Вследствие чего прошу… внушить новому правлению изгнать без пощады всех прилепленных к правилам французских людей»[291].

Однако Ушаков в данном случае и в ряде других твёрдо и последовательно выполнял взятые обязательства. Поэтому его слову верили беспрекословно и друзья и враги.

Ушаков, закончив организацию самоуправления Кефалонии и амнистировав местных жителей, собрался идти прямо к о. Корфу. Но пришло донесение от Сенявина о довольно сложной обстановке на о. Св. Мавра. Он доносил, что уже начал осаду хорошо укреплённой крепости с сильным французским гарнизоном под командованием генерала Миолетта, который намеревался упорно защищаться. Далее Сенявин сообщал уже совершенно неожиданную новость о том, что Али-паша Янинский ведет тайные переговоры с французским генералом Миолеттом о сдаче ему крепости и острова Св. Мавра и предлагает за это тридцать тысяч червонцев и отправку гарнизона на свой счёт в любой порт по указанию французов. Одновременно Али-паша засылал своих агентов и к «островским старшинам», обещая им всякие блага под своей властью.

Паша действовал хитро и смело. Он делал вид, что старается для общего дела союзников. Поэтому русские не должны ему мешать, а скорее помогать. На самом же деле Али-паша хотел присоединить остров к своим личным владениям, отделённым от острова узким проливом, на «ружейный выстрел».

Али-паша вообще вёл себя, как ничем неограниченный сатрап. Султан боялся его и не раз подсылал к нему под видом придворных чиновников убийц, но осторожный и хитрый паша избегал смерти, лишая голов тех, кто доносил или жаловался на него.

Али-паша был юридически подвластным султана, числился его слугой и изредка, когда хотел или находил выгодным, посылал султану дань, а сановникам дивана подарки (бакшиши). В действительности же он был полновластным властелином на западе Балкан. Столицей Али-паши был г. Янина (в Эпире). Его власть простиралась на Эпир, некоторые районы Фессалии, на Албанию, а иногда даже на западную Македонию. Он мог выставить до 40 тысяч пехоты и до 10 тысяч фессалийской конницы. В мирное время янинский паша держал 10 тысяч пехоты и 3 тысячи конницы. Албанцев считал он лучшим своим войском. Обладая хорошо вооружёнными отрядами, Али-паша занимался организованным разбоем на Балканах, истребляя при этом целые селения, предавая пленников самым невероятным пыткам.

Ушакову было ясно, что янинский паша чувствует себя на западе Балканского полуострова суверенным властелином.

«Милостивый государь, — писал Ушаков послу Томаре 18 декабря 1798 г. — Если возможно сказать истинную правду, мне кажется по всему, что господин Али-паша весьма сомнителен в верности Порте Оттоманской… даже из собственных его слов и из всех поступков заметно, что старается он быть самовластным и кажется сие близко. Он укрепляется сильно в своих местах, содержит войска свои и наводит страх другим пашам и местам, и как я предвижу, опасается только бытности моей здесь с российскою эскадрою»[292].

Томара в подтверждение правильности предположений Ушакова сообщал: «Должно знать, что Али-паша есть один из своевольнейших пашей турецких, весьма мало повинующихся Порте, которая в повелениях своих ему и не изъясняется с тою твёрдостью, какую бы употребила с другими, и более надеется на уважение со стороны его к Вам и на убеждения Ваши, нежели на свои предписания»[293].

Нельзя было позволить янинскому тирану овладеть о. Св. Мавра. И Ушаков изменил свой первоначальный план. Он отправил к Корфу на подкрепление Селивачёва корабль «Св. Троица», два турецких фрегата и корвет, сам же с остальными судами соединённой эскадры 29 октября, оставив Кефалонию, пошёл к о. Св. Мавра. Через два дня эскадра бросила якорь на рейде острова.

Еще до прибытия Ушакова Сенявин энергично распоряжался осадой французов. Он окружил крепость пятью батареями, которые непрерывно вели огонь. Четыре были поставлены на возвышенностях острова, а пятая — на албанском берегу против крепости.