Читаем Адмирал Ушаков. Письма, записки полностью

Кардинал Руффо объяснялся словесно, что неаполитанские войска не только не в состоянии войти в город Рим и в крепость и удержать оные, даже состоят в опасности быть атакованы и прогнаты, и, ежели я не успешу таковые худые последствия предупредить силою войск, мне вверенных, непременно последуют весьма худые и вредные обстоятельства. Посему требовал я, чтобы о таковом состоянии и требовании дать мне письменно, и тот же час от кардинала Руффо получил письмо с выключением в нем некоторых слов, объясненных им господину Италинскому словесно; с оного письма точную копию всеподданнейше подношу. Получа я оное и почитая, что все таковые производства капитулу-ющих есть одни замыслы и искательство собственной своей пользы и что без достаточных сил регулярных войск совершиться не могут, кроме худых последствиев, повторил повеление командующему десантными войсками полковнику Скипору походом к Риму как наивозможно поспешить и исполнять данные ему от меня предписания о взятии Рима и Чивита-Веккии, ежели она еще не взята. Для блокирования Чивита-Веккии от 18 числа сего месяца послал я к оной фрегат «Поспешный» и судно «Панагия Апотуменгана» под командою флота капитан-лейтенанта Эль-финстона.

К командору Трубричу, к маршалу Буркарди и к кардиналу Руффо какого содержания посланы от меня письма, также какая прокламация послана от меня с полковником Скипором к римлянам и всему народу Римской области во многом количестве листов напечатанных копий, при сем всеподданнейше подношу. И если удобное время и обстоятельства позволят, от Рима отделю я достаточное число войск и пошлю их к Анконе для вспоможения блокирующей оную эскадре под командою флота капитана графа Войновича, дабы ускорить взять оный [город]. И все, что впредь производимо будет, со всякой подробностью вашему императорскому величеству всеподданнейше доносить наипрележнейшее старание иметь буду.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О БЛОКИРОВАНИИ ЭСКАДРОЙ Н. Д. ВОЙНОВИЧА АНКОНЫ И ВЗЯТИИ ИМ КРЕПОСТЕЙ ФАНО И СЕНИГАЛЛИЯ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ТЕКСТА КАПИТУЛЯЦИИ КРЕПОСТИ ФАНО

20 сентября 1799 г.

Кардинал Руффо, королевский наместник, в Неаполе находящийся, доставил ко мне письмо, присланное к нему флота от капитана графа Войновича, блокирующего с отделенною от меня эскадрою Анкону, о успехах, производимых им десантными войсками против крепости Анконы, и о взятии действиями же сих войск замков или крепостей Фано и Сенигаллии и о прогнании французов из местечка Фьюмезино. С оного письма и с капитуляции о взятии крепостцы Фано и из оной французского гарнизона военнопленным копии всеподданнейше вашему императорскому величеству подношу. Я по прибытии с эскадрами к Неаполю послал к нему повеление уведомить меня обстоятельно обо всех его действиях и нужно ли еще ему вспоможение, которое могу доставить из своих войск, посланных к Риму, о чем сим всеподданнейше доношу. Капитуляция, заключенная между капитаном и кавалером графом Войновичем, командующим соединенною эскадрою и десантными войсками под городом Фано, и гражданином Шевалье, командующим французским гарнизоном в том же городе.

Артикул 1-й. Гарнизон выступит с военными почестями и своим багажом и в ста шагах положит оружие, сделавшись военнопленными.

Артикул 2-й. Вся артиллерия и амуниция, которые найдены будут в крепости, сдаваемы будут офицерам, определенным от начальника российских войск. При офицерах гарнизона оставлены будут их шпаги и имущество и отправлены [они будут] на их счет в сопровождении россиян и их союзников во Францию. Взят от оных честный пароль не служить до совершенного их размена.

Артикул 3-й. До отправления французских войск из крепости гарнизон не будет вводим, как только российскими и немецкими войсками.

Артикул 4-й. Со всеми французскими военнослужащими, находящимися ныне в госпитале Фано, поступлено будет со всевозможным человеколюбием, равномерно как и офицеры, в том же госпитале обретающиеся, пользоваться будут теми же выгодами, относясь к 2-му артикулу. Все отпущенные офицеры отправятся на честный пароль не принимать оружие против союзных держав до настоящего их размена.

Учинена и заключена на фрегате «Навархия» 17 июля 1799 года.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Г. Г. КУШЕЛЕВУ О НАПРАВЛЕНИИ ДЕСАНТА В РИМ И ЧИВИТА-ВЕККИЮ И НАМЕРЕНИИ АНГЛИЧАН ВЕСТИ СЕПАРАТНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ С ФРАНЦУЗАМИ

20 сентября 1799 г.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное