Адмиральский эффект. Рассказы

Патруль у входа ДОФ вытянулся в струнку – группа офицеров во голове с начпо флота, грозным контр-адмиралом Селиверстовым, известным своим крутым нравом и придирчивостью, заходила в фойе. Перед началом торжественного собрания здесь развернули фотовыставку, демонстрирующей ход и результаты боевой и политической подготовки флота. Вполуха слушая пояснения подчиненных, начпо скользил взглядом по фотоснимкам партсобраний, боевым листкам и образцовым стенгазетам. Внезапно он остановился и пристально всмотрелся в одно из изображений. Адмиральское лицо побагровело.

– Это что?! – каким-то свистящим басом спросил он, ткнув пальцем в фотоснимок.

– Лучший КБР флота! Энской бригады подводных лодок! – отрапортовал стоящий рядом Сергей Николаевич Верейко.

– Я грамотный, товарищ капитан второго ранга, – рыкнул Селиверстов, – А это у вас, вероятно, самый лучший механик в лучшем кэбээре? Вы перед тем, как сюда что-то присобачить, сами на это смотрите?!

– А что там… – начал было Верейко, повернулся к снимку и замер. Фотография была выдающейся. На групповом снимке отличного КБРа слева во втором ряду сурово хмурил густые брови флагманский механик капитан 2 ранга Аручян Ашот Григорьевич. Убедительности его образу придавал здоровенный гаечный ключ, который он прижимал к груди на манер автомата Калашникова.

Разумеется, Верейко снимка не видел. Крикнул Бурыгину вслед: «Чтоб стенгазета была готова!» и забыл. Бурыгин-то матрос исполнительный…

– Зайдете после собрания ко мне, – процедил начпо. – Я научу вас фотографированию.

В сопровождении свиты Селиверстов направился в зрительный зал, где уже вовсю трудился оркестр. Несчастный зам обреченно поплелся следом…

Верейко отделался выговором. Комбриг, маскируя смех за кашлем, посоветовал ему внимательней смотреть на творения подчиненных. Офицеры штаба ржали в открытую.

А Аручян к тому времени уже перевелся. Его не достали. Но еще не раз вспоминали. Как и обещано.

Электрошпаргалка

Третьекурсники военно-морского училища готовились к сдаче экзаменов. То ли летней, то ли зимней сессии – дело давнее, всего не упомнишь. Как водится, имелись среди курсантов не то чтобы отпетые двоечники, коим, как известно, не место в военном вузе, но все же «ненадежные» ребята. Кому качественно учиться мешала природная лень, кому – все та же лень, но замаскированная оправданиями «не понимаю», «не успеваю» и так далее. Однако недостаток трудолюбия у курсантской братии обычно компенсируется избытком остроумия и военной смекалки, которая, вероятно, корнями своими восходит к приготовившему питательное блюдо из обычного топора солдату. А может, и еще древнее.

Что делает учащийся, если не питает иллюзия по поводу собственной подготовки? Ага, большинство читателей уже заулыбались и затуманились веселыми воспоминаниями. Совершенно верно, такой разгильдяй готовит «подсобный материал», в просторечии – шпоры. На случай, если среди нас присутствуют выпускники курсов кройки и шиться, переведу: шпаргалки. Кое-кто, не надеясь на собственную память, записывал на бумажных клочках необходимые формулы и константы, не желающие оставаться в измученном учебой мозгу. Эти клочки позже прятались: в рукава, за ремень, в носки, за пазуху. И еще в миллион мест, которые изобретательный ум найдет всегда. Особо «забывчивые» товарищи подходили к вопросу ответственней: на склеенную из вырезанных тетрадных полосок ленту шириной сантиметра 3-4 и длиной от полуметра до бесконечности убористым почерком записывался чуть ли не весь конспект по предмету. Подобное творение называли «гармошка» – по причине особенности его складывания. Для того, чтобы воспользоваться таким устройством, нужно было иметь особые навыки. Увы, отсутствие таковых нередко приводило к позорному изгнанию с экзамена пойманного на «шпоре» курсанта. Впрочем, иногда не лишенные юмора экзаменаторы, убедившись, что провинившийся в состоянии и сам ответить на вопросы, ставили счастливцу «удовлетворительно». Как подчеркивалось, «за усердие», ибо заполнение длинной ленты полезной информацией стоило немалого старания и времени. Да и в голове кое-что задерживалось. А еще существовали «бомбы», «резинки» и масса других приспособлений. Но речь пойдет не о многообразии, а о военной смекалке.

Вернемся к нашим третьекурсникам. Они были курсантами не какого-нибудь, а самого настоящего училища радиоэлектроники. Традиционный подход к решению вопросов «ошпаргаливания» их не устраивал. Им необходимо было сказать новое слово в науке и технике. И они его сказали.