Адмиральский эффект. Рассказы

Прыгнувший рассерженным котом прямо из-за стола начфин поймал Саню влет, после чего и свершилось явление Данилюка с Саней в зубах народу.

Через полчаса начфин уже был остывший, предложенный в качестве компенсации кофе в его кружке – горячий, а Саню наконец выковыряли из угла и приказали выучить должности и фамилии всех офицеров части. А то мало ли что…

Картина вторая

Тот же командный пункт. Послуживший и поумневший помощник Саня уже сделал «бешеную карьеру» – получил звание старшего матроса и приобрел положенные ракушки на мягком месте, а потому иногда в случае чего может и «порулить» во время коротких отлучек оперативного, который тоже человек. Саня уже знает, что иногда можно и не спешить – например, если к телефону зовут памятного по первым дням службы начфина, то и подождут чуть-чуть, чай, не баре! Но крепко-накрепко вбито в матросскую голову: если захрипела и засвистела большая коробка под столом, называющаяся системой оповещения «Береза», то промедление смерти подобно: хватай карандаш, бумагу и тщательно записывай все, что она расскажет. Особенно обращай внимание на первое слово, которое прогремит из динамика. Если «Динамит» или «Звезда», то можно выдохнуть и не записывать дальше, сигнал не наш. А вот когда услышишь «Патрон» или «Трубач», то внимательно слушай, пиши и докладывай немедленно!

Вот.

Итак, Саня обвел внимательным взглядом окна – мух не наблюдалось – и отложил в сторону самопальную мухобойку, прут с прикрученной проволокой резиновой нашлепкой. Данные с постов получены, в журнал занесены, обстановка на стенде откорректирована. Оперативный, похвалив Саню за старание, убыл в ларек за сигаретами, наказав помощнику бдить.

Бдить сидя с закрытыми глазами было удобно. Вот уже в мечтах показались дембель, мама с папой и собака Лямбда…

Из–под стала резко и с надрывам засвистела «Береза». Санек немедленно отложил мечты, схватил карандаш и бумагу. «Внимание!» – произнес потусторонний голос – «Трубач! Сигнал…»

Помощник, превратившись в одно большое ухо, записывал, одновременно беспокойно поглядывая на дверь – опера все не было, а промедление с докладом по сигналу грозило нешуточным взысканием. Матрос же «наверх» докладывать не может, не положено!

«Береза» закончила выступление и притихла. Сигнал записан. Оперативного не видать. Распахнув дверь в коридор, Саня крикнул помощнику дежурного по штабу, матросику на полгода службы помладше:

– Быстро! Беги в чипок, найди оперативного и скажи – «Трубач» прошёл! Бегом!

Помдеж, проникшись, рванул пулей. Еще через пару минут на КП ввалился ржущий во весь голос оперативный.

Молодой матрос, выскочив из штаба, немедленно приметил в курилке группу офицеров, среди которых был и опер. Подбежав, морячок принял строевую стойку, приложил ладонь к уху и (все как учили) громко доложил:

– Товарищ капитан-лейтенант! К вам на командный пункт трубач пришёл!

– Хорошо, что не Борис Моисеев… – заметил в наступившей тишине кто-то. Взрыв хохота сорвал птиц с близлежащих деревьев и подтолкнул в спину уже бегущего оперативного.

Доклад по сигналу прошел своевременно.

Картина маслом или ТЫКВА

Конечно, так говорить не следовало. То есть я считаю, что даже если ты Коля Майский, подполковник и командир части, то все равно – прежде чем чего-то сказать, ты должен подумать. И не столько о том, что ты скажешь, сколько о том кому и как ты это скажешь. Потому что иначе может выйти полная чепуха.

Но по порядку. Колю Майского (он же подполковник Майский Николай Алексеевич) у нас ещё зовут «Майским громом», втихаря, разумеется. Почему? Во-первых, за способность в минуты душевного надрыва рявкнуть так, что впечатлительные матросы-первогодки и мнительные лейтенанты прямиком уходят в нокдаун, во-вторых, за быструю отходчивость (только что грохотало, а уже тишь да благодать), и, в-третьих, в соответствии с фамилией. Внешностью Коля обладает монументальной, под стать голосу: рост 185, шесть пудов тренированных мышц, крепкий лоб и нижняя челюсть, при взгляде на которую подавился бы от зависти своим чуингамом самый матерый американский бейсболист.

Ещё любит Коля пошутить. У него вообще с чувством юмора нормально, что, заметим, иногда у командиров случается.

А Слава-то Тугопятов не знал! В смысле, насчет чувства юмора вообще он был в курсе, просто не мог пока совместить это понятие с драконообразным командиром. Тем более что как-то в качестве воспитательного средства Майский испытал на Славе свой знаменитый львиный рык и с непривычки у лейтенанта потом еще часа полтора звенело в ушах и подкашивались ноги. Да-да, верно, Слава у нас лейтенант, всего полгода из питомника, и только пару месяцев как научился душить в себе порывы первым отдать воинское приветствие проходящим мимо мичманам, вызывая у матерых разгильдяев понимающие усмешки.