Адмиральский эффект. Рассказы

Как вам Славу описать? Крупный нос будет единственной значительной деталью во внешности тщедушного лейтенанта, исполняющей две базовых функции: виноватое пошмыгивание и поддержание неожиданно изящных тонких очков – Слава слегка близорук. Все остальное у Славы некрупно и незначительно. Рост метр шестьдесят три.

Когда Майский впервые узрел «подарок» (лейтенант Слава плюс личное дело в комплекте), то вздохнул про себя: «Дитё». Похмыкивая, полистал куцую папку, посвященную Славиной военной жизни, недолго подумал и, вызвав начальника командного пункта, определил судьбу рекрута:

– Саныч, принимай пополнение. Два месяца на зачёты – и в обойму!

Потом (ну, не удержался, такой случай) глянул на Славу глазом Каа, собирающегося закусить обезьяной, и, драматично понизив голос, вкрадчиво спросил:

– Знаешь, какой теперь у тебя девиз будет?

Дождавшись неуверенного мотания головой, патетично продолжил:

– ПионЭр! – голос Майского возвысился, в ответ тихонько звякнула ложечка в любимой командирской чашке. – Ты в ответе ЗА ВСЁ!

Полюбовавшись эффектом, командир уже буднично завершил:

– Пионэр – это теперь ты, лейтенант. Вопросы? Нет? Свободны.

Спустя два месяца Слава Тугопятов, заинструктированный до безобразия, успешно сдавший зачёты на допуск к несению дежурства как собственному начальнику, так и в вышестоящем штабе, отходив положенное время дублером был выпущен в первое самостоятельное дежурство. Как ни странно, пронесло. Потом – второе, третье и далее по графику. В ходе пятого бдения был уличён командиром части в небрежности, в связи с чем и услыхал впервые знаменитый «рёв Коли Майского», от которого тряслись стены и птицы замирали в воздухе. Славу ожидаемо поразил столбняк. Удовлетворённый реакцией командир удалился, Славу откачали, вытерли слёзы, поправили фуражку на макушке и поздравили с крещением. Служба потопала дальше – иногда строевым шагом, а иногда и вразвалочку.

Вы еще не устали про военных читать? Тогда еще одно лирическое отступление. Для большинства военных оперативный – это прежде всего голос в телефоне. Часто звонящие, и прежде всего командование даже не задумываются: а кто ж там, на том конце телефонного провода, выслушивает твои слова, потея от усердия? И совершенно напрасно такое небрежение. Потому что, повторим, от этого всякая чепуха может получиться. Готовы? Тогда поехали!

Солнечный лучик, отразившийся от полированной столешницы, игриво пощекотал командирский куцый чуб и заглянул в мудрый командирский глаз. Коля Майский прищурился, оторвался от нудной писанины – через неделю ожидалась очередная проверка, пока было время, подбивал хвосты – и потянулся всем мощным телом, отчего жалобно заскрипело модное офисное кресло, подарок шефов. Громко заурчал недовольный желудок. Коля глянул на часы: верно, время к обеду. Вспомнилось кстати, что вчера в гости приехала тёща. Вопреки героям анекдотов Коля тёщу свою, Елену Васильевну, любил и уважал, а уж она в дорогом зяте души не чаяла, неизменно напоминая дочери, какое счастье той досталось: и малопьющий, и руки откуда надо, и сам мужик видный, да к тому же еще и военный. Словом, мечта любой нормальной русской бабы.

Готовила Елена Васильевна потрясающе и сегодня обещала порадовать детей и внуков настоящим украинским борщом, наваристым и душистым, с чесночком… Внутри организма у Майского снова требовательно заурчало, он сглотнул. В дни спокойные подполковник позволял себе отобедать дома, и сейчас был как раз такой случай. Он потянулся к «Бригантине», стоявшей на боковом столике, снял трубку и ткнул в кнопку «парк»:

– Дежурный по парку мичман Смирнов…

– Майский! – не дал закончить дежурному командир, – Где там мой рулевой? Помыл уазик? Заправил? Добро. Скажи, чтоб через десять стоял у штаба.

Коля положил трубку, в предвкушении пробарабанил по столешнице короткий марш и поднялся из-за стола. Прошелся, разминая затекшие мышцы, глянул в окно – солнышко, лето, ветерок… А вот траву уже надо бы скосить, чей это объект, Панченко? Вздрючу слегка на совещании, чтоб не расслаблялись. Ну что, поехали, как белый человек, домой, на обед!

Постучали, в дверь сунулся «рулевой», аккуратный и понятливый командирский водитель, старшина 2 статьи Паламарчук:

– Разрешите, тащ командир? Машина готова!

– Дбррро! – довольно рыкнул Майский, – Заводи, спускаюсь!

– Есть! – водитель прикрыл дверь, затопал по дощатому коридору к лестнице.

– Пум-пурум-пум-пум, – пропел под нос довольный Майский, подхватил с вешалки фуражку и собрался выйти.

Тьфу! Чуть не забыл с голодухи! Коля вернулся к столу и вновь схватился за трубку, нажал кнопку «ОД»:

– Оперативный дежурный… – заблеял в трубке голос Тугопятова.

– Так! – вновь не слушая продолжения рыкнул Майский. – Это Майский. Получен сигнал «Тыква». Я убыл!

Подполковник Майский положил трубку. И убыл.