Адольф Гитлер (Том 1)

Он все в большей мере освобождается от прежних привязанностей и кумиров, в Кобурге он обрёл веру в себя. «Отныне я пойду своим путём один», – заявляет он. Если ещё недавно видел он себя предтечей, и мечтал о том, «что однажды придёт некая железная голова, может быть, в грязных башмаках, но с чистой совестью и мощным кулаком, которая покончит с говорильней этих паркетных шаркунов и одарит нацию делом», то теперь он уже начинает, сперва пока ещё не решительно и эпизодически, считать таковым себя и в конце даже позволяет себе сравнение с Наполеоном[365 - См.: Hoegner W. Der schwierige Aussenseiter.Muenchen, 1959. S. 48; Heiden K. Geschichte, S. 50. О самоуверенности Гитлера после Кобурга см.: Luedecke К. G. W. Op. cit. 61. Даже спустя несколько лет Гитлер говорил Лю-декке, что с Кобургом связано одно из самых дорогих ему воспоминаний.]. Его командиры на войне отклонили его производство в унтер-офицеры со ссылкой на то, что он не сумеет заставить относиться к себе с уважением, теперь же своей необыкновенной, скоро получившей фатальный характер способностью порождать лояльность он доказывает свой талант руководителя. Ибо именно во имя его сторонники не останавливаются ни перед чем, ради него они готовы идти на жертву, поругание и – уже с самого начала – даже на преступление, так что НСДАП постепенно все более утрачивает характер политической партии и превращается в своего рода связанное клятвой верности сообщество. Он любит, когда близкое окружение называет его «Вольфом» – «волком» (право на это имела и мужеподобная фрау Брукман) – он усматривал тут древнегерманскую форму имени «Адольф», и это отвечает его картине мира-джунглей и внушает представление о силе, агрессивности и одиночестве. Иногда он будет использовать это имя как псевдоним, а впоследствии даст его в качестве фамилии своей сестре, которая будет вести у него хозяйство; и название города, где производятся автомашины «Фольксваген», имеет то же происхождение: «По Вам, мой фюрер, этот город должен быть назван „Вольфсбург“, – так заявил ему Роберт Лей, приступая к закладке и строительству завода.[366 - Сообщено А. Шпеером автору. Шпеер лично присутствовал при этом. «Вольфсбург» – так называлось поместье, расположенное в этой области.]

Начиная с этого времени, он приступает к тщательной стилизации своего «я» и приданию ему легендарных черт – уже очень рано его одолевает чувство, что за всей его жизнью и поступками следит сама «богиня История». И вот он фальсифицирует подлинный номер своего партбилета, выдавая № 555 за № 7, дабы не только обеспечить себе ранг в более раннем и узком кругу, но и ауру магического числа. Одновременно он начинает наводить тень и на свою личную жизнь – он принципиально не приглашает к себе никого даже из своего ближайшего окружения и старается, по возможности, держать и их самих на дистанции друг от друга. Одного из своих прежних знакомых, встреченного в эту пору в Мюнхене, он просит «самым настоятельным образом никому, в том числе и его ближайшим товарищам по партии, не давать никаких сведений о его молодости в Вене и Мюнхене»; другой его знакомый из числа «старых борцов», не без умиления вспоминал потом, прежде, мол, бывали времена, когда Гитлер ещё танцевал с его женой. Он отрабатывает позиции, позы, манеру казаться изваянием; поначалу что-то не получается, производит впечатление судорожности. От внимательного глаза и в последующие годы не укроется постоянная смена заученного самообладания и обморочной безудержности в буквальном смысле этого слова, цезарских повадок и дремоты, искусственного и естественного существования. На этой ранней стадии выработки стиля он, правда, кажется ещё не совсем справляется с деталями предназначенного им для своей роли образа, отдельные элементы пока ещё не связаны воедино; один итальянский фашист видит его «Юлием Цезарем в тирольской шляпчонке».[367 - Цит. по: Heiden К. Geschichte, S. 51, а также: McRandle J. H. The Track of the Wolf, p. 4. По поводу упомянутых способов стилизации см.: Luedecke К. G. W. Op. cit. 81; затем: Hanfstaengl E. Op. cit. S. 56; а также: Greiner J. Op. cit. S. 126; Liebenwerda К. L. НА ВАК, NS Nr. 547.]

Однако как бы то ни было, это было исполнением его юношеской мечты: не угнетаемый «работой ради куска хлеба насущного» и повинуясь только собственным влечениям, он был «хозяином своего времени» и имел, помимо того, в своём распоряжении драматизм, фурор, блеск и аплодисменты, т. е. в каком-то приближении, жил жизнью художника. Он ездил на быстроходных машинах, оказался в центре внимания великосветских домов, среди аристократов, промышленных магнатов, известных личностей, учёных. В моменты неуверенности он подумывал о том, чтобы найти себе своё место буржуа в этих жизненных обстоятельствах; ведь мне немного надо, думал он в таких случаях: «Мне только хотелось, чтобы движение существовало, а я имел заработок как хозяин „Фелькишер беобахтер“.[368 - См.: Heiden K. Geschichte, S. 110.]