Адольф Гитлер (Том 1)

Всё-таки казалось, что времени подъёма Гитлера пришёл конец. Правда, сразу же после 9 ноября в Мюнхене собирались толпы и устраивали сопровождавшиеся драками демонстрации в его защиту, да и на последовавших вскоре выборах в ландтаг Баварии и в рейхстаг сторонники «фёлькише» получили ощутимую прибавку в поданных за них голосах. Но партия – или камуфляжная форма оной, в какой она продолжала выступать и после запрета, – не объединяемая более столь же магическими, сколь и макиавеллистскими способностями Гитлера, за короткое время распалась на отдельные группы, ревниво и ожесточённо враждовавшие друг с другом и утратившие какое-либо значение. Дрекслер даже жаловался, что Гитлер «своим идиотским путчем полностью развалил партию на веки вечные»[429 - Frank H. Op. cit. S. 43.]. Да и шансы, которыми пользовалась партийная агитация, почти исключительно питавшаяся комплексами общественного недовольства, стали уменьшаться, когда, начиная с конца 1923 года, положение в стране основательно стабилизировалось, в частности, была остановлена инфляция, и в истории республики, столь несчастливо начавшейся, наступил период «счастливых годов». Поэтому, невзирая на все локальные мотивы, 9 ноября следует рассматривать как одну из перипетий более широкой драмы в общей истории веймарского времени – этот день знаменовал собой завершение послевоенного периода. Казалось, что выстрелы у пантеона «Фельдхеррнхалле» принесли заметное отрезвление и обратили остававшийся столь долго замутнённым, блуждавшим в ирреальности взор нации хотя бы частично к действительности.

Да и для самого Гитлера и истории его партии потерпевшая фиаско ноябрьская операция станет поворотным моментом, а тактические и личные уроки, которые он из неё извлечёт, определят весь его дальнейший путь. И та мрачная торжественность культа, коим он окружит потом это событие, проходя ежегодным мемориальным маршем между дымящимися пилонами и устраивая на площади Кёнигсплац последнюю поверку павшим в то ноябрьское утро и упокоившимся навеки в своих бронзовых гробах, не сводится к одной лишь театромании Гитлера – скорее, это было одновременно и данью уважения удачливого политика одному из памятных уроков его политического образования, ибо тот день и впрямь явился «может быть, самым большим счастьем» его жизни, «подлинным днём рождения» партии[430 - См.: Heiden K. Geschichte, S. 169.]. Он принёс ему впервые известность не только за пределами Баварии, но и самой Германии, дал партии мучеников, легенду, романтическую ауру подвергшейся преследованию верности и даже нимб решительности. «Не заблуждайтесь, – говорил потом Гитлер в одной из своих приуроченных к очередной годовщине речей, где поднимал на щит все эти выгоды, приписывая их „мудрости Провидения“. – Если бы мы тогда не выступили, я никогда не смог бы… основать революционное движение. И мне бы с полным правом могли сказать: Ты витийствуешь, как все остальные, и делаешь так же мало, как все остальные».[431 - Из выступления 8 ноября 1933 года, цит. по: Horkenbach С. (Hrsg.). Das deutsche Reich von 1918 bis heute, S. 530 f. См. также выступление 8 ноября 1935 года, где даётся подробное изложение тактических уроков событий 1923 года. In: Domarus M. Op. cit. S. 551 ff.]