Адонай и Альтея

— Нет. Я проверил. Вот это я проверил, потому что Альтея хорошо помнит, кто и что у неё заказывает, — вздохнул Пятый. — Я с этого начал. Ну, мало ли, вдруг и правда — крыша поехала. Нет, Ит. Я не заказывал этот нож. Ни сознательно, ни подсознательно. Проверь. И Лин тоже не заказывал. И вообще никто не заказывал. Я его действительно принес из локации. Не знаю, как. И сказал только тебе пока что. Берте сказать не смог.

— Приехали, — констатировал Ит. — Тааак.

— Вот тебе и так, — вздохнул Пятый. — Ты понимаешь, что это значит?

— А ты? — вопросом ответил Ит.

— Они реальны.

— Догадываюсь.

— И могут быть опасны.

— А уж про это я догадываюсь лучше тебя, — Ит покачал головой. — Чёрт. Ладно. Давай тогда действительно через несколько дней. Как сами разберемся.

— Давай, — согласился Пятый. — Вообще, странно. По идее, я должен волноваться, а у меня нет ни страха, ни волнения. Я спокоен. Заинтересован и спокоен. Это как-то ненормально, тебе не кажется?

— Я тоже, — кивнул Ит. — Ловил себя на чем-то подобном. Словно происходящее… как сказать-то…словно это происходит не со мной. Словно я смотрю на это всё со стороны.

— Или это смотрим не мы, — добавил Пятый едва слышно. — Или кто-то смотрит на нас.

Глава 12. Почти не весна

— …выходим в локацию T/Y/026. Мы там давно не были, пора заглянуть, — Берта говорила решительно, хотя спорить с ней вроде бы никто не собирался. — Ребят, вы точно не идёте?

Ит и Скрипач переглянулись.

— В следующий раз, маленькая, — пообещал Ит. — И ты же сама знаешь, это место…

Берта знала. Она отлично знала, что точка, в которую они планировали сейчас отправиться, Ит и Скрипач не любят. И не просто так. Потому что это было место её одиночества, глухого, безнадежного одиночества её молодости, в которой она была одна, до такой степени одна, до какой только возможно. Скрипач как-то признался Иту, что ненавидит эту квартирку-каморку в общежитии, которая оказалась Бертиной, и что он, будь его воля, вообще никогда туда бы не приходил. И что он не понимает, почему Берта столь охотно каждый раз идет в зону T/Y/026, хотя большой необходимости в этом на самом деле нет. Как-то они поспорили, серьезно поспорили — Скрипач хотел Берту об этом всём расспросить, но Ит не позволил. Ей нужно — значит, пусть идёт. Может статься, мы сами в этом виноваты. А может, и не виноваты. Может, это её память просит для чего-то вернуться туда, где счастья никакого не было вовсе, и быть не могло, но ведь глубины горя и боли порой могут таить в себе то, что ни при каком счастье недостижимо.

— Знаю, — вздохнула Берта. Улыбнулась Иту, но улыбка получилась не очень — словно Берта сейчас пыталась перед ними обоими оправдаться. — Конечно, знаю. Не переживайте, еще пару раз мы туда заглянем, а дальше будем ходить только в лето.

— И в зиму, — вдруг добавила Эри. — Можно мне потом в зиму? Я не всё увидела тогда. И…

Теперь пришла очередь Пятого смотреть на Эри точно так же, как до того Ит смотрел на Берту. И Пятый тоже получил вымученную виноватую улыбку — потому Эри, по всей видимости, чувствовала в этот момент то же самое.

— Вот чего, девочки, — строго сказал Скрипач, которому симфония жалких улыбок уже надоела. — Решили, значит, надо идти. Трёх часов хватит?

— Думаю, да, — кивнула Берта. — Должно хватить. Я обещала показать свое жильё, и…

— И мы там чего-нибудь посмотрим, — закончила Эри. — Эх, почему нельзя взять с собой Шилда…

— Давайте Шилда в следующий раз, после того, как продумаем, как его обратно возвращать, — произнес Ит. — Умный-то он умный, но говорить он не умеет. Если разберемся, как настроить синхрон, то без проблем.

— Ладно, — Эри одернула синий комбез. — Ну что, отправляйте нас, наверное. А то вы расстраиваетесь, мы расстраиваемся, и вообще, еще пять минут, и мы, чую, никуда не пойдем, потому что нас догонит чувство вины непонятно за что.

* * *

Дождь. Первое, что они услышали, а через несколько секунд и увидели, был дождь. Они стояли в подворотне старого дома, в двух шагах от выхода на улицу. Под ногами бежали темные ручейки, бравшие своё начало в огромной луже, перекрывавшей выезд.

— Тут всегда так, — Берта улыбнулась. — Тут почему-то всегда так. И вечер.

— Там тоже был вечер, — откликнулась Эри. — Где зима.

— Да, верно, — согласилась Берта. — Интересно, почему. Никогда про это не думала. Вечер, и вечер, значит, так надо.

Берта посмотрела на Эри, и удивленно подняла брови — потому что Эри снова сумела её удивить. Берта ожидала увидеть её пожилой, как в прошлый раз, но вместо этого перед ней стояла девочка-подросток, максимум лет семнадцати, а то и младше. Длинная, старая, потерявшая всякий вид черная куртка-дождевик, перетянутая поясом, который был явно не от неё, подвернутые джинсы, тоже ношенные, истрепанные, и, кажется, дырявые, ботинки на шнуровке. На плече — сумка, самошитая, больше всего напоминающая мешок. На голове — капюшон, но не от куртки, а от худи, которое под неё поддето.

— Ты так вся вымокнешь, — покачала головой Берта.

— Ерунда, — усмехнулась Эри. — А ты здесь красивая.

— Почему? — удивилась Берта.