Адонис. Французская поэзия XV–XIX вв.

Когда из врат зари любовница Кефала
Гирлянды алых роз рассыпала кругом
И стрел своих снопы в усердии благом,
Лазурных, золотых, по небу разметала,

Та Нимфа, что моей гонительницей стала,

Явилась, просияв божественным лучом,
Как будто лишь она в пространстве голубом
Восточный брег своим пыланьем наполняла.

И Феб торопится, чтоб славу у Небес

Не отняли лучи пленительных очес,
Озолотить Олимп и дольние просторы.

Земля, вода, эфир – в сверканиях огня,

Но пред Филлидою, соперницей Авроры,
Склонится всё, признав ее Светилом дня.

XVII век

Франсуа Тристан Лермит (1601–1655)

Полифем в ярости

«Я вижу вас, вдвоем вы негою пьяны,
От ваших сговоров я бешенством пьянею.
Все чувства из-за вас позору преданы,
И смеете трунить над храбростью моею?

Я вижу вас, нигде вы скрыться не вольны,

За свой последний срам я отомстить сумею:
Кусок я отломал у скал вблизи волны,
И он расплющит вас, лишь кончите затею.

Вот вы в моих руках, я камень сей держу,

Возмездию предам юнца и госпожу,
Одним ударом в прах я обращу два тела».

Так проревел Циклоп влюбленным, робким столь.

Глас – точно гром; скала, как молния, летела,
Смерть Ациду неся, а Галатее боль.

Жорж де Скюдери (1601–1667)

Спящая нимфа

Ну замолчи, Зефир, здесь не шуми в тени,
Красавицу мою от сна не пробуди ты,
Журчащий ручеек, ты камни обогни,
Смолк ветер, так и ты уйми свой плеск сердитый.

Смотрю я не дыша: коленки, вот они,

Коралловы ее уста полузакрыты,
Как мускус и жасмин, как амбра в той сени,
Из них невинный вздох, что роза, духовитый,

Хоть сомкнуты глаза, не меркнуть красоте!

И грудь вздымается, являясь в наготе,
Любуюсь ручкой я, откинутой небрежно!

Проснулась, боги! Вот Амур воспрянул вдруг,

Он рядом спал, теперь хватается за лук,
Чтоб наказать меня за мой порыв мятежный.

Даме-прядильщице

Обворожительней Иолы и Омфалы,
Филлида, крутишь ты свое веретено,
Эбеновое, так пленительно оно,
Так вид его красив, что слов мне недостало.

Вращаешь, и оно, глядишь, и толще стало,

То вверх, то вниз идет и плавно и вольно,
И в мраморных перстах кладешь ты в ковш, на дно,
Ту нить, что и саму Палладу б удивляла.

Величественна вещь, и уж не вправе ль я

Ту прялку сравнивать со скиптром короля?
Достоин этот труд особы августейшей.

Когда ты так часы изволишь проводить,

Прелестная рука Клото моей милейшей
Прядет мою судьбу и бренной жизни нить.

Египетская красавица