Адов Пламень

Слева – холодная, скользкая Тьма,
Справа – жестокий жар Света.
И между ними – златая струна,
Путь, где спокойствия нету.

Нам говорили – ни шагу назад, —
И ни на грош не солгали:
Тех, кто отстал – ждали муки и ад,
Больше мы их не видали.

Снизу – Геенны кипящий котел,
Сверху – деревья Эдема.
И между ними – златой ореол,
Путь, где встречаемся все мы.

Нам говорили – нельзя здесь стоять, —
И не солгали и в этом:
Тех, кто замешкался – ждала Печать
Трех патриархов Завета.

Слева – Порядка бесстрастный янтарь,
Хаоса омут – направо.
И между ними – златой наш алтарь,
Путь избежавших расправы.

Нам говорили – не думать, идти.
Верно и это, признаться:
Тем, кто увел свои думы с Пути,
Больше на Путь не подняться.

Сверху – небес бледно-синий кристалл,
Снизу – багровая тина.
И между ними – сверкает металл,
Путь золотой середины.

Нам говорили – нет выбора здесь, —
И это правда, быть может:
Тот, кто купился на злато и честь,
Вскоре пресытился ложью.

Сзади – Путь смерти, обмана, угроз,
А впереди – неизвестность.
Но мы не ждем ничего, кроме гроз
И неоконченных песен.

Мы говорим – не сдавайся, вперед!
Истина – в битве с сомненьем,
В битве за право увидеть восход
Там, где лишь сумрак и тени…

Над пропастью возник невидимый для обычного зрения мост – даже не мост, просто нить из бледного золота. Однако по этой нити можно было пройти. Если смотреть вперед, а не по сторонам – или, что еще хуже, вниз.

Девушка медленно открыла глаза. Нить, конечно, исчезла из виду, но она все еще была там. Ривке уже подбирала слова, чтобы объяснить рыцарю, как и куда надлежит ставить ноги (и что за чертовщина здесь вообще происходит), но тут на ее плечо осторожно легла рука, затянутая в прочную кожу с мелкими металлическими нашивками.

– Я немного понимаю язык Нефилим, – сказал Вильфрид.

Девушка недоверчиво взглянула на спутника. Сакс улыбался – едва заметно, но улыбался. Она уже и не надеялась увидеть когда-нибудь такую улыбку…

– Мы почти два года торчали в Палестине, кое-что я оттуда унести сумел. Пусть это не великое богатство, и даже не святость родной земли Господа нашего, – но все же…

– Вильфрид, я…

– Не надо. Я давно знаю это.

«Что – это?» – чуть не переспросила Ривке. Но сразу же сама ответила на свой вопрос.

Тот, кто сам побывал в Земле Обетованной, тот, кто воочию видел истоки древнейшей силы из всех ныне здравствующих, – пожалуй, наивно было полагать, что он не сможет увидеть и распознать эту силу. Особенно находясь рядом с нею.

Наивно было полагать, что видевший края полной власти Господа Сущего – не сможет увидеть эту суть в живой плоти, а не в земном прахе…

* * *

"Это старое место. Под собором – подземные коридоры, проложенные теми, кто старше человека," – упреждала Адрея. И была права. ЭТИ – старше человека.

Существа, что наседали на поредевший отряд, походили на массивных низкорослых людей с тяжелыми козлиными головами. Ноги их заканчивались острыми раздвоенными копытами, лишенные одежды тела покрывала короткая, густая шерсть различных оттенков серого, черного и рыжевато-бурого, а глаза… глаза, в которых зрачок терялся в безумной черноте радужной оболочки, совсем не были глазами зверей. Вооружение Козлов составляли либо короткие, тяжелые топоры-клевцы, либо еще более массивные клювастые кирки, что прошибали даже латные нагрудники. Сами они брони не носили, однако сколочены были чертовски крепко: скользящие удары копий, клинков и палиц особого вреда Козлам, похоже, не причиняли.