Адов Пламень

Стишки Алана, может, и не были образцами изящного искусства, но народу нравились. Сама Марион не выдержала и рассмеялась, разбойники же просто легли от хохота.

* * *

– Это старое место. СТАРОЕ, Робин. Под собором – подземные коридоры, проложенные теми, кто старше человека…

– Черви.

– Не знаю, да и тебе не советую доискиваться. И в глубине этих коридоров что-то упрятано. А может быть, КТО-ТО. Мне ведомо многое, но не это. Прими совет: когда почувствуешь, что впереди ждет разгадка – беги со всех ног!

– Трусостью не одержать побед, Адрея, – заметил Тромм.

Ведьма скрестила руки на груди.

– Только идиот лезет на рожон.

– Или герой, – усмехнулся Робин.

– А это одно и то же. Герой – это идиот, которому посчастливилось вернуться живым и выдумать сказку о своем подвиге. Я, знаешь ли, не могу ожидать, что мне каждый раз повезет настолько. Конечно, если ты всякий раз на трех игральных костях выкидываешь девятнадцать, тебе мои советы не нужны.

– Все-все, сдаюсь! – поднял руки вверх Робин. – Чем ты еще можешь нам помочь? Историей этих подземелий пусть летописцы занимаются, нам она едва ли пригодится.

– Полезным может оказаться все, ну да речь не о том… Достаточно ли крепка в тебе вера, Тромм?

Монах, поджав губы, покосился на ведьму, но решил ответить честно.

– Не знаю. Своих обетов я не нарушаю, а уж о заслугах моих судить только Господу.

– Я тебе не мать-исповедница. – Адрея вздохнула, покопалась в поясном кошеле и извлекла самую обычную на вид костяную иголку. – Скажи лучше, удержишь ли ты в себе… средство, который может оказаться спасительным, если применять его с умом и расчетом, но может и принести немало вреда, если попадет не в те руки?

– Я никогда не предавал чужих тайн!

– Повторяю, я тебе не исповедница. Ты обладаешь даром, способным пригодиться ТАМ, внизу. Это твой дар, не мой – но двери его замкнуты, и сам ты долго бы еще подбирал к ним ключики, а я знаю, как открывать такие запоры. Дар этот сможет сохранить жизнь и тебе, и кому-то из твоих друзей, а может статься, и нечто большее, чем жизнь. Но нужна твердость и вера, или дар обернется проклятьем.

Тромм почувствовал, что во рту у него начался пожар, как утром после большой попойки; в голове застучало, но голос монаха звучал по-прежнему спокойно.

– Можешь показать?

Вместо ответа ведьма выбросила вооруженную иголкой руку вперед и больно кольнула Тромма в грудь, против сердца.

– In nomine Uni mori sanctum est!

«Умереть во имя Единого – свято.» – эхом отозвалось в ушах монаха.

– Что за… – он было отскочил, но сразу же понял, ЧТО. Знание теперь было с ним… да оно, по правде говоря, всегда было с ним. Даже до того, как община в Вестмюнстере приняла в свои ряды молодого послушника.

– Только против тех, кого уже нельзя вернуть обратно, – с нажимом проговорила Адрея. – Иначе станешь таким же.

* * *

Когда гости ушли достаточно далеко, ведьма небрежно выплеснула «варево» в речку – ничего опаснее лютиков, подорожника, ржавчины, песка и мела она в котелок не подсыпала. Сейчас – нужды не было. И так все видно. Лучше бы не видеть, конечно, да только это ничем не поможет, а так – кто знает?

В пустом котелке тоже можно многое увидеть. Хотя бы о тех, кого потянуло обратиться к ней за помощью.

Вот – «Добрый Робин», последний сын старого рода Лох-Лей, – рыжий лис с двумя белыми полосками вдоль пушистого хвоста; вертит им туда-сюда, следы заметает. Пока от гончих да охотников уходить надо, все в порядке, но стоит в ловушку угодить – и прости-прощай шкурка родная, пойдет на воротник чьей-нибудь жене… А капкан уже снаряжен, зубьями железными в кустах скалится – и ты, дурень-лис, ведь прямиком к нему бежишь, думая, что сам выбираешь свой путь!..

Вот – Забияка Тромм, большой и осторожный еж, блуждает в предрассветном тумане и ждет непонятно чего. Направо пойдет – обрыв, налево – тоже, а вперед боязно. Иголки встопорщил, попробуй только тронь! – а не понимает, что никому и трогать-то его не нужно, в ручей спихнул ногой, и вся недолга. Если помешает, если слишком задержится на тропинке, где многие ходят босиком и опасаются наколоться…

* * *

Скелеты подобрались бесшумно.