Адов Пламень

Много лучше, если быть до конца откровенной. Без него ей некуда было бы деваться, кроме как принять предложение Конрада де Монтефенна, официально – младшего прецептора Тарнхальда, неофициально же – одного из Иерархов Malleus Maleficorum. От предложения этого, впрочем, Изельде не отказалась, слишком хорошо понимала цену и последствия отказа. Но принять его немедленно – то есть покончить с дворцовой сутолокой под благовидным предлогом «ухода в монастырь, под покровительство святой Марты» и занять предначертанное ей место в серых рядах тех, кого поминают не иначе как полушепотом и с оглядкой, в рядах Ловчих, – на такое она пока не была готова пойти. Возможно, после Тристрама, когда (и если) она исправит последствия неправильного хода, и в жизни не отыщется другого, достойного смысла…

Изельде осознала свою способность чуять колдовство давно, еще в отцовском доме. Она безошибочно могла различить двух сестер-близняшек, которые на пару изображали Страшную Злобную Колдунью Киприанн Вездесущую (иначе именовать ее было нельзя!). Вездесущую, потому как она умела появляться в двух местах одновременно, а раз сумела в двух, разумно считали люди, при надобности сумеет и в десяти, и в скольких угодно. Одна из сестер действительно кое-что умела, вторая просто была похожа на нее как две капли воды, ну а поскольку девушки были не вовсе обделены умом, они начали активную потеху – и народ забавляется, и самим кое-что да перепадает…

Хотя, быть может, Киприанн и ее сестра (так и осталось неизвестным, кого из них как звали) все-таки совершили большую глупость, вообще затеяв эту игру. Потому что именно она погубило обеих: одну сестру повесили как раскаявшуюся ведьму, вторая утонула при испытании водой и была признана невиновной. Изельде знала, что утонула-то как раз ведьма, но промолчала. «Молоту Злодеев» было видней…

С тех пор (а было ей тогда лет девять) Изельде начала понимать, кем является. Нет, она никому ничего не говорила. Не понадобилось – первый же Ловчий, заглянувший в Аахен, все понял. Своих опытные Ловчие, оказалось, чуют еще вернее, чем колдунов. В общем, тайный церковный орден взял Изельде на заметку, родные начали сторониться ее и при первой же возможности выдали замуж…

Впрочем, как раз эта самая «первая возможность» оказалась очень даже ничего. Не всякий жених, пусть и втрое старше невесты, мог подарить ей престол. Не какой-то там престол «независимого» Заара, с потрохами закупленного саксами, или «вольного» Урия, который раз за разом переходил от франков к италийцам и обратно, – нет, престол сильной державы, что успешно оспаривала первенство в Европе у раздробленного Альмейна или дряхлой Италии. Гэльские королевства лишь звались таковыми, поскольку для гэлов король-рикс был не более чем «первым из равных», на какой-то шаг впереди кланового вождя. Саксы после гибели Седрика Элезинга-Этелинга и раздора между его потомками так и не восстановили былого единства; захват Рейнланда, Вестфалии, Брабанта и Фризии армиями Магнуса ничего не изменил в их внутренней грызне, как, впрочем, и распад Империи Магнуса, княжества все так же с пеной у рта выясняли, какое из них более достойно зваться сердцем саксонской державы. Франки после этого распада вовсе отказались от идеи единого королевства и королей не выбирали, а правил ими, как в старые времена, совет родовых старейшин. Испанцы, отражая упорное давление мавров и берберов, также объединили только военные усилия, а на деле оставались то ли четырьмя, то ли пятью самостоятельными державами. В Византии еще со времен Юстиниана не утихала междоусобица, изрядно обескровив восточную наследницу старой Средиземноморской Империи. А уж что там творилось к востоку от Альмейна и в Загорье, ведал один святой Эрик…

Неторопливое течение воспоминаний прервалось. Резко, сразу, как если бы посреди медлительного Мозеля в одночасье выросла гранитная стена.

Не осмеливаясь поверить такой удаче, Изельде посмотрела на женщину, которая выглядела немногим старше ее самой, но прожила на земле куда больше лет, чем отпущено простым смертным. Ведьма встретила ее темно-синим презрением, что тлело в слегка прищуренных глазах.

– Могу я… поговорить с тобой? – промолвила королева.

Презрение не исчезло вовсе, но отступило на задний план. Ведьма чуть поклонилась.

– Если желаешь.

– Если желаешь, ГОСПОЖА! – рявкнул из-за ее спины капрал (Вильмар, кажется). – Ты разговариваешь с королевой!

– Молчать! – подняла руку Изельде. – Налево кругом, сорок шагов вперед и ждать дальнейших указаний. Выполнять!

Гвардейцы нехотя подчинились.

Ведьма коротко хмыкнула.

– Госпожа Изельде, значит. Не думала, что Ловчие забираются так высоко. И о чем ты желала говорить?

– Для начала – как к тебе обращаться?

– «Ведьмино отродье», если я правильно помню манеры «Молота» – но ведь тебя такое не устраивает, риксенн, не правда ли? Здесь меня все зовут Адрея, так что если желаешь – это имя вполне подойдет.

Изельде кивнула.

– Вижу, бояться ты не желаешь.

– Жить вечно мне не дано, дважды умирать – не придется. А чего еще бояться? Королевской немилости?