Адрес неизвестен

— Ну, может, не для того, чтобы вы прямо зарабатывали на кусок хлеба, — поправился таксист, — а чтобы хотя бы понимали как мир устроен, что чувствуют другие люди?

— Чё-чё? — зашевелился Пэт. — Это типа я за жизнь не шарю? Да я в нашей тусовке любому словом помогу! Всё разрулю, почище любого психолога!

— Словом, — усмехнулся водитель, — в том-то и дело, что можете помочь только словом. Вы же совсем не знаете людей. Не знаете, чем они живут. Что чувствуют. Вот, например, та девушка, которая вам делала минет в машине. Почему она это делала?

— Как это почему, — усмехнулся Пэт и вновь развалился на сиденье, расставив ноги. — Потому что я ей заплатил, сечёшь?

В подтверждение своих слов он почесал большой палец об указательный и закинул руки за сиденье.

— Это понятно, — кивнул водитель, — но почему она решила зарабатывать деньги именно таким способом? Может быть, она просто глупая и ленивая и не умеет ничего, кроме как использовать свою внешность? А может быть, она просто в отчаянии? Может, ей негде жить? Или у неё смертельно больна мама или ребёнок и она вынуждена использовать все способы, чтобы собрать на лечение? А может, её заставляют это делать и ей нужна помощь?

Пэт молчал. Его брови сошлись на переносице.

— А ваш отец? — продолжал водитель. — Вы уверены, что, когда он сколачивал своё состояние, он хотел для вас именно такой жизни? Быть может, он бы отказался от всех своих миллиардов, чтобы вы не стали тем, кем стали? У вас есть сёстры или братья?

— Сестра, — неохотно буркнул Пэт. Он зажал ладони между колен. — Но я её не вижу, она сейчас учится в Англии.

— А вы знаете, почему она выбрала именно Англию? На кого она учится? Что ей движет?

Такси проехало площадь, в центре которой возвышался полуразрушенный постамент. Здесь, видимо, когда-то был установлен памятник.

— Вот видите, — продолжил водитель. — Вы не можете ничего сказать даже о родной сестре. Что уж говорить о мыслях элитной проститутки. Уверен, когда вы всё-таки учились, у вас были одни пятёрки. Так?

Пэт молчал.

— Я не сомневаюсь, что это были только пятёрки, — сказал таксист. — А хотите знать почему? Потому что учителя просто не хотели с вами связываться. Они боялись гнева вашего отца, если не будут терпеть ваши выходки. Хотя я уверен, что он бы им ничего не сделал.

— Откуда вы знаете? — глухо буркнул Пэт.

— О, потому что я кое-что понимаю в этом мире, молодой человек. В отличие от вас. Знаете, в прошлом был такой политический деятель — Сталин. Суровый был человек, строгий. О нём говорят много и хорошего, и плохого. Но вот вам история о нём и о его сыне Якове.

Яков учился в обычной школе, несмотря на статус своего отца. И Яков вёл себя плохо. Плохо учился, хулиганил. А учителей запугивал тенью своего отца. И они терпели Якова. Терпели его выходки.

Но нашёлся один учитель, который не мог больше этого выносить. Он написал письмо самому Сталину, в котором подробно описал все выходки его сына. И получил ответ, адресованный лично ему. Сталин тепло благодарил учителя за то, что тот не поверил угрозам Якова. Что не пошёл на поводу у мальчишки. И попросил быть с Яковом построже, потому что на нём лежит гораздо бо́льшая ответственность из-за того, кто является его отцом. И извинился, что из-за важности своей работы не всегда может выделять время на воспитание сына. Понимаете, о чём я?

Пэт молчал.

— Я говорю о том, что вам сложнее стать хорошим человеком. У вас изначально всё есть. Вы отрезаны от мира. А остальные вынуждены зарабатывать себе на жизнь, видеть горе других людей, помогать им. Они становятся нужными, понимают, что приносят в этот мир частичку себя. И в конце пути понимают, что не зря приходили в этот мир. Даже если их вклад был незначителен. Человек может быть уборщиком всю жизнь, но однажды он может спасти ребёнка из реки и тем самым обеспечит себе смысл существования до конца дней. А ведь даже если никого и не спасёт: одной своей работой он сделает больше, чем сделаете вы. Да и понимает уборщик в происходящем вокруг уж точно побольше вашего.

— Думаю, я понимаю, о чём ты, — поморщился Пэт. — Чёрт, что ж так голова трещит?

— Возможно, ударились? — глаза водителя блеснули. Он нажал на газ сильнее.

— А? Да не, вроде не ударился. Блин, если так подумать, я ж свою сестрёнку не знаю совсем, правда. Помню, мне её показали еще крохой, а я отмахнулся только. Уже тогда был дерьмом. Но она хорошая, я уверен. Нет, я думаю, что она хорошая. Щас вспоминаю: она любит благотворительностью заниматься. Я всё отмахивался: пустая трата времени это. Даже не знаю точно, чем именно она занимается. Столько времени упущено. Хе, рассуждаю, как старый дед!

А отец? Он же пытался мне объяснить. Он терпеливый дядька. И добрый. Это с виду он такой, знаешь, суровый весь. Может, потому, что в жизни ему по-настоящему тяжело пришлось. Этого ведь я тоже не знаю!

Пэт обхватил голову руками. На мгновение водителю показалось, что между пальцев сочится кровь.