Адриан Моул и оружие массового поражения

В шестичасовом выпуске программы «Мидлендс сегодня» показали отснятый кабельным телевидением материал о том, как я передвигаю цветы, а газета «Горн Эшби» опубликовала статью под заголовком: «Бессердечный владелец магазина потревожил мемориал».

В статье говорилось:

Бывший повар-телезвезда Адриан Моул, тридцати пяти лет, был сегодня обвинен скорбящими родственниками в бессердечии и низости. «Мы потрясены и подавлены», – заявили они. Натан Силвер, профессор антропологии из университета Лафборо, прокомментировал: «Тревожить святыню, сооруженную в честь покойного, строго запрещено в любой культуре мира».

Позвонила Маргаритка и завопила в трубку:

– Мама говорит, что ты попал на первую страницу газеты за то, что осквернил могилу. Тебя все ненавидят!

Уточнил, что не на первую страницу, а на пятую, и что это не могила, а место поклонения. А потом добавил, что пойму, если она отныне не желает иметь со мной ничего общего.

– Ты по-прежнему отец моего ребенка, – спохватилась Маргаритка. – Нам очень важно не терять связь друг с другом.

Трубку взял Майкл Крокус и попросил отвезти Маргаритку и Нетту в бирмингемский аэропорт.

– Вылет в 6.10. Значит, тебе нужно быть в Биби-на-Уолде не позднее четырех утра.

Согласился помимо своей воли.

Среда, 16 апреля

Встал в 3 утра, принял душ, оделся, отогнал сэра Гилгуда от водительской дверцы и поехал в Биби-на-Уолде.

У порога высилась гора чемоданов, я долго загружал их в багажник. Затем из дома вышла Маргаритка, ее вел под руку Майкл Крокус, облаченный в неизменный клетчатый халат.

На Маргаритке было нечто вроде комбинезона, отдаленно напоминающего одеяние для беременных, и спортивные туфли. Нетта была одета так же. По дороге до бирмингемского аэропорта Нетта и Маргаритка беседовали о том, как несправедливо, что женщинам приходится девять месяцев носить в себе ребенка. Затем они обсудили, как назвать малыша, и пришли к выводу, что имя Роуэн подходит для ребенка любого пола. Со мной они не советовались.

Нетта потребовала инвалидное кресло, чтобы довезти Маргаритку до самолета. Когда ее желание было выполнено, служащий, оформлявший страховку, поинтересовался, чем больна Маргаритка. Я честно ответил, что не в курсе.

Я наблюдал, как самолет мчится по взлетной полосе и взмывает к небу, и настроение мое стремительно улучшалось. На обратном пути зеркало заднего вида сообщило мне, что я выгляжу на десять лет моложе. Впервые в жизни я забыл о своем страхе перед шоссе М6 и мчался со скоростью 70 миль в час по скоростной полосе.

В то же утро меня познакомили с Бернардом Хопкинсом. Высокий, сутулый малый с яйцеобразной головой и пучками тусклых черных волос вокруг лысины. Капилляры, разносящие кровь по лицу, казалось, пролегали у него поверх кожи и были готовы в любое мгновение лопнуть. Такое впечатление, будто его все на свете безмерно раздражает. Выглядел он слегка пьяным и беспрерывно курил. Вообще-то мистер Карлтон-Хейес не разрешает курить перед магазином, но Хопкинс, похоже, получил карт-бланш на все, что ему заблагорассудится. По-моему, более невоспитанного человека я не встречал. Когда нас представили, он сказал:

– Вид у тебя голубоватый. Ты, случаем, не педик?

Мистер Карлтон-Хейес, этот джентльмен из джентльменов, наблюдал за Хопкинсом с явным удовольствием – так ослепленный любовью родитель взирает на свое не по годам развитое чадо Мне же хотелось стащить с Хопкинса мешковатые вельветовые брюки и хорошенько всыпать ему парочку горячих.

Тем не менее дело свое он знает и книги любит. Хопкинс чуть в обморок не упал от радости, когда обнаружил трехтомник Босуэлла «Жизнь Сэмюэла Джонса» – первое американское издание 1807 года издательства «Эндрюс и Блейк». Он показал трехтомник мне со словами:

– Зырь сюда, красавчик. Такие книги на дороге не валяются. – И забормотал, поглаживая обложку: – Настоящий сафьян с золоченым тиснением и ромбовидным рисунком, дополненный портретом и факсимильной вкладкой.

Все это звучало как заклинание. Надеюсь, и я когда-нибудь освою жаргон книготорговцев.

Спросил, сколько стоит комплект.

– У кошерного понтёра и обезьяна раскошелится, красавчик, – ответил он.

Я и половины не понимаю из того, что говорит Хопкинс.

В обед он пригласил меня выпить, и мы отправились в ближайший паб «Пес и утка». У Хопкинса глаза на лоб полезли, когда я попросил минералку без газа.

– Зачем тогда в паб ходить, красавчик? – прохрипел он. – Мог бы прямо на работе пойти в клозет и хлебнуть водички из-под крана.

Вскоре я уже рассказывал ему о своих долгах, растущих как снежный ком.

В ответ услыхал, что кредиторы преследуют Хопкинса со времен учебы в Оксфорде.

Четверг, 11 апреля