Адриано

Если это план Дарио — заставить меня понять, что на самом деле происходит между мной и Бьянкой, то он не стал бы настаивать.

Вместо этого он говорит.

— Никколо сказал мне кое-что после того, как я отослал ее. Он сказал, что я думал, будто любовь к ней сделает меня слабым… но я ошибался. На самом деле это сделает меня сильнее, потому что даст мне нечто большее, чем я сам, за что можно бороться. Я сказал ему, что у меня есть ты, он и семья, за которую я должен бороться, а он накричал на меня: — не будет никакой семьи, если все закончится на нас! Если мы умрем в одиночестве, то ради чего все эти жертвы? Чего все это стоит, если не с кем поделиться, если нет детей, которым можно передать это по наследству?

Я ошеломленно смотрю на брата.

Он никогда не говорил мне об этом.

Более того, я не уверен, что он когда-либо рассказывал мне что-то настолько личное.

— Я понимаю, что ты знаешь ее совсем недолго, — говорит Дарио. — Но, когда ты знаешь… ты знаешь. Я знал об Алессандре почти с того момента, как увидел ее… но я боялся. Я не хотел признаваться себе, что это был страх, но это было так. Я думал, что любовь к ней сделает меня слабым. Я ошибался. А Никколо был прав.

Он смотрит на меня и кладет руку мне на плечо.

— Не повторяй моей ошибки.

Я просто смотрю на него… и молча киваю.

Даже если бы я захотел заговорить, то не смог бы найти слов.

Вдруг я слышу голос Алессандры.

— О, а вот и двое наших любимых мужчин! Привет, мужчины!

Я оглядываюсь и вижу, что она идет к нам.

И Бьянка рядом с ней.

Ее лицо пленяет меня — ее красота.

Но дело не только в этом.

Это все, что я знаю о ней.

То, как она храбро вела себя во Флоренции, снова и снова…

Любовь, которую она питает к отцу и матери…

Ее готовность поставить на кон свою жизнь, чтобы спасти их…

Доброта и мягкость внутри нее…

Как только я вглядываюсь в ее глаза, все эти мысли обрушиваются на меня.

И мое сердце словно расширяется и заполняет всю грудную клетку.

Бьянка улыбается мне…

И в этот момент она является всем, что существует для меня.

И только голос Дарио выводит меня из оцепенения.

— А это две наши любимые женщины, — говорит он, подойдя к Алессандре и легонько целуя ее в губы. — Мы пришли сказать тебе, что все в порядке, можно возвращаться и завтракать.

— Все дела закончены?

— На данный момент.

— Хорошо — прогулка с Бьянкой была прекрасной, но я все еще слышу, как бурчит ее желудок, — поддразнивает Алессандра.

— Я в порядке! — протестует Бьянка.

— Ну, теперь мы наконец-то можем поесть, — говорит Алессандра, берет Дарио за руку, и они идут обратно к дому.

Бьянка встает рядом со мной.

— Все в порядке?

Я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе, собираясь поцеловать.

Она слабо сопротивляется. Она оглядывается на моих брата и невестку, как бы говоря: — подожди, ты уверен, что хочешь это сделать?!

И я это делаю.

Подношу руку к ее лицу и целую ее.

Когда я отстраняюсь, она сияет.

— Все замечательно, — говорю я ей. И обнимаю ее за талию, пока мы идем к дому.

Глава 65

Адриано

Остается сделать еще кое-что.

К тому времени, когда мы возвращаемся во внутренний дворик, мои братья уходят по своим делам. Я оставляю Бьянку с Алессандрой и Дарио и иду в дом, чтобы разыскать тех, кого мне нужно увидеть.

Я нахожу их в гостиной, где они что-то обсуждают.

Когда я подхожу, Массимо и Ларс прекращают разговор и смотрят на меня.

— Привет, — говорю я.

— Как дела, — отвечает Ларс.

Массимо молчит.

— Я должен перед тобой извиниться, — говорю я Ларсу. — Ты не наемный убийца — ты семья. Ты был для Дарио таким же братом, как и все мы, когда прикрывал его в тюрьме. Я преступил черту, и ты был прав. Будет много ситуаций с высокими ставками, и я не могу срываться на крик каждый раз, когда меня разозлят. Прости меня.

Я протягиваю ему руку.

Ларс холодно смотрит на нее, затем пристально вглядывается в мои глаза.

Я думаю про себя: неужели он действительно не примет мои извинения?

Но на этот раз я не злюсь.

Я просто принимаю то, что заслужил.

Я опускаю руку и киваю.

— Я понял. Я не могу просто сказать, что мне жаль, и все будет хорошо, я должен…

И тут Ларс удивляет меня.

Он протягивает руку…

Хватает меня…

И обнимает.

Потом шлепает меня по спине один раз и отстраняется. И улыбается.

— Все хорошо, — говорит он тихо.

Я благодарно улыбаюсь и киваю.

Между нами снова все хорошо.

Потом я смотрю на Массимо.

Он мрачно смотрит на меня.

— … я не должен был тебя бить, — говорю я.

Он замирает на мгновение…

Затем хмурится.

— И это все?! Ларсу ты произносишь речь длиной в пять долбаных минут, а мне: — не должен был тебя бить?

Я пожимаю плечами.

— Ну, я не должен был.

Массимо делает паузу…

Затем качает головой.

— Член.

— Мудак.

Мы мрачно смотрим друг на друга.

А потом одновременно начинаем хохотать.

Вдруг он обхватывает меня за шею и пытается сделать мне подсечку.

— Думаю, я просто вытрясу из тебя извинения, — смеется он, когда я с трудом отстраняюсь от него.