Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964

Травля Франки началась при Эскаланте, когда он был исключен из партии «за отсутствие дисциплины», а также «за растрату партийных денег и моральное разложение». Все эти обвинения, по свидетельству Карлоса Рафаэля Родригеса, оказались несостоятельными. «Франки был и остался в личном плане честным человеком, а в моральном пуританином, чего, к слову сказать, нельзя утверждать о многих других деятелях революции». Советская политика в отношении Франки и ему подобных вызывала «удивление наших друзей, дипломатов других стран», в частности посла Чехословакии на Кубе^{64}.

В немилости у Алексеева оказался и Аркоча, который, по мнению сотрудника советской разведки «Макса», был одним из лучших кубинских журналистов. У него были обширные международные контакты, и он поддерживал дружеские отношения «с людьми из ближайшего окружения Фиделя». Когда Франки отослали в Париж, Фидель обещал ему, что возьмет с собой Аркочу, хотя Алексеев уверял, что этот «проходимец не поедет».

Тем не менее «проходимец» не только поехал, но и был в курсе всех деталей подготовки поездки, о которых знал «непосредственно» от Селии Санчес, личного секретаря Фиделя и от него самого, встречаясь с Кастро каждый день и консультируя его, как эксперт по советским делам «Аркоча тоже пытается всячески к нам подладиться, — писал Макс, — он даже женился на русской, но мы делаем все возможное, чтобы его изничтожить». Люди, подобные Аркоче, оказывали сильное влияние на общественное мнение. «.. Если мы им протянем руку, они пойдут за нами, если же оттолкнем, то чертовски осложним себе и Фиделю положение».

«Столь же близорукой», по мнению Макса, была и «наша политика по отношению к Арту и его группе». Последний стремился всячески «выслужиться перед Фиделем» и «был бы рад-радехонек служить верой и правдой и нам». При том условии, однако, «если бы он был уверен в том, что мы ему не подложим свинью и не скрутим шею при первом же удобном случае»^{65}.

Слова эти били не в бровь, а в глаз. Подобного рода опасность была вполне реальной. В этом вскоре пришлось убедиться Франки и Аркоча, опубликовавших в газете «Революсьон» статью, в которой саркастически рассказывалось о советских протокольных порядках во время визита Кастро. В Москве этот сарказм не понравился. Об этом намекнули Фиделю.

Тут-то и настиг провинившихся высочайший гнев. Кубинское руководство знало, как обращались с творческой интеллигенцией в Советском Союзе, как Хрущев руководил литературой и искусством, в частности о его выступлении перед деятелями культуры в конце 1962 года, когда сильно досталось поэту Евтушенко, который затем подвергся проработке в Союзе писателей.

Прочитав статью Аркочи в «Революсьон», Кастро вместе с Э.Арагонесом в ходе перелета из Свердловска в Ленинград и во время пребывания в Ленинграде поделился своим возмущением с переводчиком, который представил отчет об этой беседе в ЦК КПСС. Кастро заявил, что в редакции «Революсьон» «окопалось много людей, отнюдь не являющихся коммунистами». Чтобы сделать приятное советским хозяевам, кубинский гость не остановился перед тем, чтобы принести в жертву своего друга Франки, не говоря уже об Аркоче. «.. Значительная часть работников газеты „Революсьон“ — сказал он, — включая и ее главного редактора Карлоса Франки, не ожидала, что кубинская революция приобретет социалистический характер».

Что же касается Аркочи, то ему досталось гораздо сильней В репортажах Аркочи Кастро усмотрел «барское, интеллигентское пренебрежение к советскому и кубинскому народам» Это демагогическое заявление он дополнил сентенцией о том, что «Аркоча и ему подобные хотели бы, чтобы и при социализме для них существовали все те привилегии, которыми пользовались буржуазные журналисты в прошлом». Им хотелось бы, по его словам, «наблюдать за строительством социализма из-за стойки бара». «Жизнь богемы, женщины, вино и прочие прелести буржуазного мира — вот их удел»

Закончил же он приговором в духе сторонников социалистического реализма, как они его понимали, вполне по-советски. «.. Между такими людьми, как Аркоча и ему подобные, и поэтом Евтушенко очень много общего, и меры против них должны приниматься одинаковые Их деятельности, которая объективно направлена против революции, мы должны положить конец»^{66}.

Что же вызвало такую бурю недовольства советских, а затем и кубинских руководителей? В чем заключался криминал статьи Аркочи? По нормальным человеческим меркам она была совершенно невинной

Еще до поездки Кастро в Москву многие спрашивали, что произойдет, когда он окажется «ограничен протокольными условностями во время официального визита». Традиция, которая казалась прочной, «была нарушена». Примерно в 10 часов вечера, после ужина Кастро решил, что еще слишком рано ложиться спать, и предложил другим членам кубинской делегации, проживавшим в Кремле, прогуляться Они вышли во двор и направились к Красной площади.