Адская машина

Колчин увидел генерала Шевцова, сидевшего через ряд от него. Генерал хмурился, видимо живо представляя себе атаку банды террористов на атомную станцию.

— Объект защищен двойным ограждением по периметру, — продолжал говорить лектор. — Есть телекамеры, системы датчиков, предупреждающие охрану о незаконном проникновении на территорию АЭС. Но и эти меры не дают должной гарантии безопасности. Если группа боевиков, оснащенная мощным взрывным устройством, на тяжелом грузовике прорвется через инженерные сооружения, то, несомненно, направит удар непосредственно по реакторному залу или по центральному залу управления станцией. Это наиболее уязвимые точки. Если террористы выведут из строя систему охлаждения реактора, то это приведет к паровому взрыву. Расплавленное ядерное топливо вступит в контакт с водяными парами...

Колчин подумал, что следствие сейчас сосредоточено на одном-единственном возможном сценарии событий: диверсии боевиков на АЭС. Этот вариант имеет право на существование, но ведь возможны и другие...

— Подобная акция может занять, по нашим расчетам, не более десяти минут. При этом боевая группа должна состоять как минимум из семи человек, иметь на вооружении автоматическое оружие и гранатометы. Два боевика работают непосредственно с взрывным устройством. Остальные подавляют вооруженное сопротивление охранников и обеспечивают безопасность взрывотехников.

Борисов подошел к столу, на котором стоял видеомагнитофон и большой телевизор с плоским экраном.

— Сейчас вы увидите смоделированный на компьютере вариант штурма боевиками Белозерской АЭС. — Борисов вставил кассету в видеомагнитофон, включил телевизор. — В нашем случае преступники работают слаженно и организованно. Каждый знает свое место и участок. Такая осведомленность объясняется тем, что они действуют не вслепую, а располагают надежными источниками информации. Предположим, они подкупили работника АЭС среднего звена или чиновника «Минатома».

В зале засмеялись.

— Я говорю «предположим», — улыбнулся Борисов. — Лично меня боевики покупать не пробовали. Возможно, только потому, что домашнего телефона не знают. А рабочий телефон слушают друзья с Лубянки.

— И домашний слушаем, — крикнул кто-то.

Смех в зале сделался громче.

— Значит, хотя бы я вне подозрений. — Борисов развел руками. — Итак, предположим, чиновник снабдил их картами и схемами объекта. Перед операцией боевики прошли курс соответствующей подготовки, много раз репетировали эту сценку в полевых условиях. Даже соорудили макеты станции, скажем, в одну треть натуральной величины.

Колчин наклонился вперед, тронул Шевцова за рукав пиджака.

— Что-то срочное? — прошептал Шевцов.

— Срочное, — ответил Колчин. — Можно вас на секундочку?

— А подождать не можешь?

— Никак нет.

Шевцов поднялся, сделал знак Борисову: мол, извините, но продолжайте без меня. Вслед за Колчиным вышел из зала в просторный холл, где за письменным столом дежурный офицер в штатском коротал время за разгадыванием кроссворда. При появлении начальства офицер тут же спрятал книжку с кроссвордами в стол.

— Мы зациклились на одной-единственной версии: диверсия на АЭС или в хранилище ядерных отходов, — сказал Колчин. — Я был у сестры Людовича. И пришел к выводу, что этот персонаж в нашем деле — не случайный.

— На чем основаны такие выводы?

— Пока это лишь предположение, — ответил Колчин. — Вот сейчас этот мужик из «Минатома» говорил о чиновниках, которые за большие деньги могут продать боевикам карты и схемы АЭС. Теоретически могут. Возможно, что Людовича использовали в тех же целях. Он располагает важной информацией о многих важных оборонных объектах страны, которые он строил. Короче, надо вылетать в Пермь. Там умерла жена Людовича, там живет его единственный друг. Если повезет...

— Вот опять ты за свое, — оборвал его Шевцов. — Вылетать. Дадим поручение нашим сотрудникам из местного управления ФСБ, они решат все вопросы за день-другой.

— Я бы хотел сделать это сам, — настойчиво сказал Колчин.

— Иди в канцелярию, — кивнул Шевцов. — Выписывай командировку на один день.

— На два дня.

— Не смей со мной торговаться. Мы не на базаре. Ладно, пусть будет два дня.

Москва, Крылатское. 1 августа

Этот будний день предпринимателя Николая Павловича Трещалова был заранее расписан по часам. Но все планы рухнули еще ночью, когда совершенно неожиданно разболелся зуб. Трещалов проснулся, терпел, сколько мог, пытаясь снова заснуть. Но боль распространилась на верхнюю челюсть, захватила затылок. Трещалов поднялся с кровати и стал, как раненый зверь, метаться по большой квартире, вспоминая, где находится домашняя аптечка.