Адская училка

К несчастью для себя, Сом открывает глаза.

И усваивает главный урок в своей жизни. В любой, самой страшной, самой дикой, самой дерьмовой ситуации – всё может стать ещё хуже.

Хуже самых гнусных прогнозов.

Хуже самых тревожных ожиданий.

Взгляд разъярённой бестии встречается с взглядом ошеломлённого школяра. Извергающийся болт с хлюпаньем выскакивает из губ Нона Викторовны. Изо рта рвётся пузырящийся поток слюны и семени. Дикая картина придаёт энтузиазма – Михаил Сомов извергается так сильно, что его задницу сводит судорога! Извергается прямо в лицо педагогу! Выстрелы спермы разбиваются о нос и раскрасневшиеся щёки училки!

Но вместо того, чтобы припасть к кипящему фонтану – она разворачивается с душераздирающим воплем. В этом звуке нет ничего нормального. Ничего человеческого.

Руки с растопыренными пальцами летят навстречу директору десятой школы. Розовые ногти входят в его голову. Выдавливают глаза. Погружаются в глазницы. Сминают кости и мягкие ткани. Потоки крови бьют училке в лицо, смывают слюни и сперму. Раздаётся мерзкий, громкий, влажный хруст. Голова директора лопается, разваливается на части, словно переспелый арбуз. Фрагменты черепа разлетаются по классной комнате. Потоки крови окатывают пол и потолок. Куски мозга прилипают к доске, и медленно сползают, оставляя след из багровой слизи.

Побледневший трудовик пятится и визжит. Пальцы училки смыкаются на его шее. Звук рвущейся плоти сменяет истерические вопли. Под усами открывается дыра с рваными краями. Кровавые пузыри лезут наружу. Трахея и нижняя челюсть отделяются от несчастного – и летят через весь класс. Зубы училки впиваются в обезображенную голову. Ноги трудовика отрываются от пола, туфли слетают от дикой тряски. Нона Викторовна треплет окровавленное тело, словно бультерьер, поймавший голубя. Багровая взвесь заполняет всё пространство. Гирлянды кишок и горячего фарша разлетаются в стороны, покрывают стены, мебель, пол и потолок.

Окровавленное лицо поворачивается к Михаилу Сомову.

В руке у Ноны Викторовна кусок щеки с фрагментами усов.

Она не перестаёт жевать. И при этом… снова тянется к его члену!!!

Миха слышит собственный вопль.

Пальцы сами лезут в карман рубахи. Нащупывают пластиковый цилиндр. Щелчок – и дротик впивается в запястье окровавленной бестии.

Последнее, что видит Миха – как Нона Викторовна осуждающе качает головой. Как вонзает зубы себе в предплечье. Как трещат кости и рвётся кожа. Она перегрызает и отрывает собственную руку вместе с торчащим дротиком. Бросает дергающуюся конечность на учительский стол. Тёмная жижа заливает классный журнал. Пузырится, собираясь в дымящуюся лужу.

Сом снова зажмуривается. Он не желает смотреть, как багровый свет растворяет мироздание. Ужас и предчувствие неминуемой смерти парализуют несчастного выпускника. Он уверен, что комья мозгов и пятна крови на костюме училки – последний образ в его недолгой жизни.

Он не знает, что фестиваль мокрых маек только начался. Не знает, что лишь приоткрыл альбом с почтовыми марками из Шаддата.

Глава 11

– Уважаемая Нона Викторовна, не убивайте меня, пожалуйста!!! Пожалуйста, уважаемая Нона Викторовна!!! Пожалуйста, не убивайте!!!

Михаил Сомов звучит как переигрывающий трагический актёр. В такие моменты трудно быть красноречивым. Трудно отыскать нужные слова, выбрать правильный тон, придать вес своим воззваниям.

Он скользит задницей по окровавленной парте, прикрывая ладонями торчащий член. Пытается отсрочить погружение в темноту. Пытается избежать растворения в безмолвии. Несчастным школяром овладевает одна-единственная мысль. Одно лишь слово бьётся в его голове.

И это слово – смерть.

Багровые кляксы сливаются в пульсирующую пелену.

Покрытый мозгами и кровью бюст неумолимо приближается.

Вся жизнь проносится перед внутренним взором одинадцатиклассника. Редкие встречи с отцом. Минуты гнева. Минуты радости. Весенний гром. Распускающиеся почки на кривых берёзах. Вкус шаурмы. Свист чайника. Дурманящий запах травы из солнечного Узбекистана. Развевающиеся на ветру юбки. Кокетливые улыбки. Жирный белый кот загребает своё дерьмо на клумбе перед подъездом. Загорелые ляжки. Дырка в стене школьного санузла. Пляжные зонты. Растаявшие шарики мороженного. Список несделанного. Перечень недостигнутого. Глупые желания. Глупые амбиции. Глупые поступки. Миха чувствует, как истончается ткань времени. Чувствует биение самой жизни – увы, навсегда утраченной!

Улыбка кошмарной бестии похожа на акулий оскал. Ровные ряды треугольных зубов. Окровавленные губы. Дикий, нечеловеческий взгляд. Багровый силуэт надвигается на замершего школяра. Мощная грудь оказывается прямо перед его носом. Из разорванного предплечья хлещет горячая жижа. Кисть другой руки сжимает ком из мяса и усов, когда-то украшавших лицо трудовика.

Дрожащий Миха пытается вдохнуть, набрать воздуха, выкрикнуть очередное «Пожалуйста, Нона Викторовна!!!». Глотку стискивают ледяные щупальца ужаса. Ужас проникает в самое сердце. Парализует душу и разум. Он не может вымолвить и слова.

Это конец его истории.

Это конец всему.