Адская училка

За несколько десятков лет христианские обряды изменились до неузнаваемости. Второе поколение изолированной общины молилось Червю и Жабе Христовой, практиковало каннибализм и близкородственные связи. Именно эти люди изобрели ритуал «Причастия тремя водицами – водицей сладкой, водицей святой, и водицей болотной».

Современные исследователи полагают, что причиной массовых нейро-дегенеративных изменений стал торфяной газ с высоким содержанием метана и фосфористого водорода.

Однако, скит рос и процветал. В областях за пределами Уд-Слюнявской Впадины начали исчезать крестьяне. Кто-то примыкал к Болотному Согласию. Кто-то воодушевлялся «Ересью Стратилата» – и нёс слово лесного старца по деревням и весям. Кто-то превращался в кучу обглоданных костей.

В правление Екатерины Второй на болота пришла гвардия. Солдаты построили форт, порт, казармы, склады на берегу Курнявки. Наладили корабельное сообщение с соседними губерниями. Долгие три года шла война. Долгие три года солдаты поднимали на штыки болотных жителей, многие из которых потеряли человеческий облик.

Наконец, гвардейцы отыскали и вздёрнули Агапия Стратилата, бессменного лидера Болотного Согласия. Вместе со смертью старца закончилась и Уд-Слюнявская вольница.

***

Вот и появился город. Вышел из мутной воды, словно пузырь. И принялся раздуваться от несчастий человеческих.

Вот и поплыли корабли с ссыльными и арестованными. Рваные ноздри. Рубцы от плетей. Кандалы и колодки. Уральские казаки и заводские крестьяне, астраханцы, нижегородцы, башкиры, калмыки и чуваши.

Вот и закончилось Пугачёвское Восстание – но не иссяк поток кораблей.

Покинуть город возможно лишь через порт, кругом топи да болота. А все, кто знал тайные тропы – милостью императрицы Екатерины покоятся под слоем ила. Не найти лучшего места для тюрьмы и ссылки. Многие прибыли под кнутом. Но были и те, кто явился за рублем, желая начать дело или намыть Жабьего Золота.

В конце семнадцатого века Курнявка превращается в торговую артерию – вверх по реке поднимаются ссыльные, хлеб, зерно и брага. Вниз по течению сплавляются брикеты прессованного торфа, бочки земляного масла, сушеный рыжий гриб, редкие аптекарские травы, и даже золотой песок в заплечных мешках удачливых старателей.

Восемнадцатый век – век кривоградских Торфяных Королей. Так жители обеих столиц презрительно называют здешнее купечество.

А местная аристократия то ли в шутку, то ли всерьёз называет свой город Болотным Парижем. В это же время в Кривоград прибывают немецкие инженеры и итальянские архитекторы. Начинается строительство театра, церквей, фонтанов, каменных домов и увеселительных заведений.

***

Астраханский торговец Фёдор Сухомах вёл дела с кривоградскими купцами больше двадцати лет, единолично поставляя свечи, сукно и чай.

Но в его письмах, городу посвящена лишь одна строчка.

«Во храмах черно, яко во свинарне, и смрадно, яко в питейной. Лес плох, дорог, еден жуком. Нет здесь Христа и жабий шум над водой витает. Блядво костляво. Солонина кисла.»

***

Карамзин в «Московском Журнале» описывает местных жителей как деятельных и неунывающих сынов России.

«Подлый и бесноватый люд. Ссыльные живут в одних домах со многими девками, вместе пьянствуют, блудят, ругают Бога и Государя. В каждый год изобретают новую мерзость. В первый год царствования императора Александра купцы с челядью нарядились скоморохами, сняли с управы губернские гербы, заперли и сожгли в бане коллежского асессора. После, по благословению местного духовенства, подняли и носили по городу срамной штандарт: семеро бобров бьют и ябут оскалившееся злого волка. В следующий год завешивали образа, мазали лбы печной сажей, славили червя и жабу. Оголялись на площадях при всем народе. Вставляли дудки в зады и дудели в них всем скопом. Торфяной магнат купец первой гильдии Елисей Пичугин возвёл перед театром охапку срамных удов из струганого дерева, а после нарядился бобром, прыгнул в лохань с варёными раками и едва не утонул, а после в той лохани прилюдно блудил с ссыльными воровками. Жители Кривограда страшатся людоедских сказок и боятся ночами выходить из домов. Потакая глупым страхам, вооружают дворовых людей топорами и кистенями. Немецкий доктор Штальмфоф пишет, что причины многих безумств и злодеяний берутся из застойной воды и болотных миазмов.»

***

Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин посвятил Кривограду чудесные, восторженные строки.

Стоит град чёрный, непристойный,

Сокрыт за облаком зловонья,

Лохань для жабьего говна,

За грех нам Господом дана.

***

Отгремела речь с броневика.

Штык вошел в буржуйскую задницу.

Ветры революции так и не всколыхнули тухлую воду. Новая власть вспомнила о Кривограде лишь к двадцать четвёртому году. В город явились парни в будёновках. Раскулачили остатки купечества. Водрузили над театром красное знамя. Кого-то расстреляли. Кого-то приставили к делу, кого-то к ружью.