Адвокат черной королевы

– Тебе лучше? – участливо спросил Грановский.

Она кивнула. У нее не было охоты разговаривать. Голова гудела. Ей хотелось как можно скорее избавиться от нежданного визитера, вернуться в камеру и прилечь.

Через несколько минут в проеме возникла тучная фигура женщины. Она несла чай. Должно быть, она не пожалела ни заварки, ни сахара, потому что Лиза, едва отхлебнув темную жидкость, скривилась.

– Пей, не то вылью тебе за шиворот, – пообещала сердобольная дама.

– Как вы разговариваете с моей подзащитной? – возмутился Грановский.

Женщина уставилась на него, не понимая, что его так задело. Покачав головой, она вышла из следственного бокса.

– Вот всегда так, – слышали Лиза и адвокат ее ворчливый голос. – Хочешь сделать людям добро, а в итоге получаешь черную неблагодарность…

– Семен Иосифович, я своего решения менять не буду, – слабым голосом заявила Лиза.

Ее боевой настрой исчез без следа. Она покорно пила черную, обжигающую жижу и даже не морщилась.

– Послушай-ка меня, милая, – вздохнул адвокат. – Судя по твоей отповеди, ты неверно поняла ситуацию. Я сам решил защищать тебя. Твоя мама ко мне не обращалась.

Дубровская во все глаза смотрела на него и отказывалась что-либо понимать.

– Да-да, дорогая. Можешь не верить, но я совершенно искренен с тобой. Ты все еще предпочитаешь мне Ромашкина?

– Но, Семен Иосифович, мне нечем вам заплатить, – произнесла Лиза, не надеясь на удачу.

Сейчас Грановский поставит в разговоре точку. Должно быть, он рассчитывал на то, что у некогда богатенькой семейки найдется в загашнике хоть что-нибудь, что можно обратить в деньги. Но его надежды призрачны, и Лиза уже успела его разочаровать.

И тут произошло неожиданное. Адвокат вдруг громко рассмеялся. Дубровская подозрительно глядела на него, не зная, как понимать это веселье. Может, он находит ее забавной?

– Так, значит, дело в этом! – воскликнул он. В его голосе слышалось облегчение. – Ты боишься, что я пущу твоих родственников по миру?

Лиза не отвечала. Что она могла сказать?

«Да, вы обдерете их до нитки, а меня бросите на произвол судьбы». Или же: «Что вы! Что вы! Я так не думаю. Но я не привыкла доверять адвокатам».

Поэтому Дубровская молчала, надеясь, что Семен Иосифович сам выберется из той ситуации, в которую попал по собственной и не совсем понятной прихоти.

– Клянусь, милая Лиза! Я не возьму ни копейки с вашей матушки, даже если она приставит к моей голове револьвер и потребует забрать с собой мешок с валютой.

Девушка помимо своей воли заулыбалась, но потом, вспомнив о чем-то, она опять насупилась:

– Тогда скажите, зачем вам это надо?

– Зачем? – продолжал веселиться Грановский. – Просто обожаю вытаскивать людей из глупого положения. Лиза Дубровская – убийца! Нет, это достойно пера Ильфа и Петрова.

– А все-таки. Скажите мне правду.

Семен Иосифович вдруг посерьезнел:

– Правду? Я просто хочу тебе помочь. Не знаю почему. Но не чувствуй себя моей должницей. Это нужно не тебе. Это нужно мне.

Елизавета кожей чувствовала, что старый адвокат не лукавит. Ему можно было верить…

– Теперь, когда между нами восстановлен мир, соблаговоли рассказать все по порядку. Но имей в виду, от того, насколько ты будешь со мной искренна, зависит успех защиты. Впрочем, зачем я тебе это объясняю? Ты же сама адвокат…

Рассказ Лизы о пережитых ею злоключениях оказался долгим. Должно быть, эмоции, на которые девушка не скупилась, искажали реальную картину происшествий. Мстительный адвокат хмурил брови, несколько раз предпринимал попытку прервать сумбурный поток жалоб, истерических восклицаний и совершенно неправдоподобных предположений. В конце концов Грановский махнул рукой, предоставляя Елизавете возможность говорить все, что ей хочется. Время от времени он делал записи в блокнот, ставил рядом какие-то загадочные значки. Он слушал внимательно, и несколько раз Дубровская поймала на себе его изучающий взгляд. Чего было в нем больше, удивления или недоверия, Лиза так и не разобрала. Грановский умел скрывать свои мысли. Когда девушка закончила повествование, он тяжело вздохнул, словно водрузил на плечи неподъемную ношу.

– У тебя есть какие-то предположения относительно виновника всех этих преступлений?

Дубровская пожала плечами:

– Ну, во-первых, им мог быть этот самый Данилкин, которого я никогда не видела.

– Постой-ка, ты ведь что-то говорила о том, что он мертв?

– Да. Об этом мне первым сообщил юрист Афонин. О том же кричала дочь Данилкина, грымза.

– У тебя есть основания им не доверять?

– Конечно! Я говорила с «мертвецом» по телефону. Он вполне внятно объяснил мне, что его смерть – есть не что иное, как инсценировка, спектакль. Его сильно беспокоили конкуренты, вот почему он пошел на такие меры. Кроме того, главной свидетельницей его «земного» существования является Павловская. Алина его хорошо знает, во всяком случае, голос, принадлежащий Данилкину, она бы не перепутала. Именно он просил Павловскую найти адвоката для защиты его интересов в арбитражном суде.