Адвокат дьяволов

Кто-то скажет, что наказания без преступления не бывает. Наверное, это так. И они далеко не ангелы. Но также очевидно и то, что люди могут ошибаться в своих оценках, как могут ошибаться и суды. И когда теперь кто-то, тоже далеко не ангел, не зная близко этих парней, распространяет о них всякие бредни, я воспринимаю его слова как банальную месть неудачника тем, кто оказался более умен, решителен, талантлив и успешен.

Выступая в конце 2006 года с последним словом в суде, Михаил Скрипник потряс присутствующих вот такой рассказанной им историей.

«Ваша честь, — обратился он к судье, — я заядлый охотник, как и многие сибиряки. У меня есть охотничье оружие и собаки, обученные выслеживать и загонять зверя. Однажды, охотясь в тайге, собаки бросились в чащу, привлекая мое внимание своим бешеным лаем. Я подобрался поближе и, увидев мелькнувший за кустами смутный силуэт какого-то крупного животного, вскинул карабин. Собаки заставили зверя прижаться к толстому дереву, которое мешало мне рассмотреть его и точно прицелиться. Я сделал несколько шагов в сторону. До цели было все так же далеко, и по-прежнему мешали ветки кустов, но я уже видел большое черное пятно. Пятно было неподвижно, в то время как мои собаки носились вокруг и заходились в лае. Хорошенько прицелившись, я уже готов был нажать на спуск, но тут вдруг понял, что передо мной у дерева стоит человек… Какой-то бомж. Забрел в тайгу и жил там. И что я сделал? В первую очередь я избил собак. И я лишил их в тот день мяса. А это для них серьезное наказание, так как, когда собака на охоте загоняет зверя, она получает кусок его мяса. Сейчас, ваша честь, охотник вы. Гос обвинители — собаки, которые загнали вместо зверя человека. Присмотритесь внимательней, не спешите нажимать на спуск. Я не медведь, не зверь. Я — человек…»

В тот момент в зале, кроме жены Михаила и двух моих московских коллег, случайно оказавшихся в Иркутске и зашедших в областной суд, чтобы со мной повидаться, никого не было. Журналистов и публику интересовал приговор, который был уже не за горами. И главное они пропустили.

А судья с «юридической» фамилией Поправко на спуск действительно не нажал.

Гособвинение просило признать Скрипника виновным по всем десяти пунктам предъявленного ему обвинения и приговорить к пожизненному заключению, то есть фактически к смерти.

Но суд, полтора года рассматривавший это непростое дело, оправдал Михаила по пяти из них, включая и уже упомянутую мною «организацию преступного сообщества» — самый принципиально важный для иркутских прокуроров пункт обвинения! Чего местные, подментованные журналисты постарались не заметить, а напрасно. Ведь с того момента они и все иркутские обыватели могли спать спокойно: суд своим приговором подтвердил, что никакого организованного преступного сообщества в городе Братске не существует!

В результате Михаил получил хотя и строгое наказание, но это была все же возможность жить, возможность увидеть наконец свою маленькую дочку, родившуюся после его ареста, а потом оказаться и на свободе.

А Игорю Ясному через несколько лет я предложил принять участие в работе над музыкальным альбомом ЛИМОNOFF. И Игорь написал и исполнил для него чудесную песню под названием «Дом» — такую же добрую и светлую, как и он сам.

Содомовский, Климентьев и другие

— Так, кто у нас сегодня прибыл еще из свидетелей? — спросил судья Нижегородского областного суда Владимир Содомовский, председательствующий по делу Климентьева и Кислякова.

Секретарь назвала несколько фамилий.

— Давайте по порядку, — распорядился судья.

Владимир Содомовский был одним из самых опытных нижегородских судей и слыл человеком крутого нрава. Вместе с тем он обладал чувством юмора, был остр на язык и, несмотря на свое положение и солидный возраст, не скрывал симпатий к юным представительницам слабого пола. А еще его крупная, в буквальном смысле, фигура была слишком узнаваемой, чтобы остаться незамеченной среди завсегдатаев саун. Впрочем, ничего предосудительного он не делал, а любовь к девушкам и желание попариться в хорошей сауне — это вполне естественно для здорового русского мужика…

По обе стороны от Содомовского за огромным судейским столом сидели еще двое судей — так называемые народные заседатели. Ими были две женщины — средних лет и постарше, которые за весь судебный процесс не проронили и слова. Но, судя по выражениям их лиц, следили они за всем происходящим в зале с большим интересом.

В то время, когда Содомовский готовился к допросу очередных свидетелей, на скамье подсудимых в железной клетке, сваренной из строительной арматуры и покрашенной белой краской, томился Андрей Климентьев. Такой же высокий и мощный, как судья, такой же острослов, как и он, только моложе и в тренировочном костюме.

Народных заседателей он как-то раз уважительно назвал судьями фактов, а председательствующего — судьей права. И, думаю, в данном случае эти определения, почерпнутые Андреем из популярной юридической литературы, соответствовали действительности.