Адвокат киллера

Рената говорит уверенно, но меня не покидает ощущение, что в нее встроен автоответчик. И глаза… пустые. Виктор снова задает ей вопросы. А я наблюдаю за ним самим, за тем, как он тщательно подбирает слова. Кажется, Шестирко ее боится. Да и с учетом, что у нее пистолет… нам конец.

Черт возьми, больше всего пугает, что я невероятно ярко могу представить, как она перерезает кому-то горло! Видя этот ее взгляд…

– Увы, мне придется избавиться от вас. К сожалению. Поверьте, мне очень-очень жаль, – с полустоном-полувздохом заявляет она. – Вы оба мне нравитесь! Честно-честно! Особенно ты…

Рената подмигивает Виктору.

– Я польщен, – усмехается он. – Но я плохая добыча. По мне лить слезы не будут, а вот наша Эмилия… Леонид не простит ее убийства.

– Не переживай. Он не узнает. Об этой комнате знаю лишь я. И Стелла. Вы останетесь здесь. Прямо под фундаментом этого прекрасного дворца. – Она мечтательно вздыхает и с улыбкой шепчет: – Мы всегда будем вместе.

Где-то в коридоре раздается шум.

Рената отвлекается. Этого хватает, чтобы Виктор кинулся к ней и вцепился в ее руки. Пистолет падает. Однако за какие-то несколько секунд Рената умудряется ударить Шестирко – и повалить на пол. Он откатывается. Я успеваю подобрать пистолет и отдаю его Виктору. Рената достает второй пистолет из-за пояса.

Теперь они держат друг друга на прицеле.

– Ловко, – хвалит девушка.

– Я ожидал большего от той, которая так жестоко расправилась с огромным количеством людей, – усмехается Виктор.

– Оттягиваю момент. – Рената облизывает нижнюю губу. – Жалко тебя убивать. Ты неплохой… человек.

Я вдруг осознаю, что уже видела это выражение лица. Этот наклон головы. Изгиб глаз. Подбородок. Улыбку… даже в детстве у нее была эта ее слегка безумная улыбка. Хотя нос, губы, челюсть, цвет глаз и прядей… другие.

Комната начинает стремительно уменьшаться вокруг меня. Рената откидывает волосы, и сходство с фантомным человеком в моей памяти пропадает, но я точно не придумала это.

«Быть не может!» – хочется закричать мне.

Вспоминаю о поддельных паспортах и фотографиях в коробке, а потом – для полной уверенности – пользуюсь ситуацией и кидаюсь на пол, нахожу снимок Евы, который меня очень удивил. Фото, где она в седьмом классе. В уголке написан год. Но на фотографии анфас она выглядит намного старше, а значит…

Меня словно током ударяет.

– Посмотри, – вскрикиваю, поднимаясь на ноги.

Чуть сбоку от пистолета, который Виктор направляет прямиком на девушку, показываю фотографию Евы. Шестирко переводит взгляд на снимок. Обратно.

На Ренату.

На Еву…

В следующую секунду он опускает пистолет. Забирает у меня фотографию. Шокированная, я жалею, что решила показать снимок! Рената все так же держит нас под прицелом. Она не стреляет. Однако может это сделать в любой момент!

Виктор поднимает на нее округленные янтарные глаза: либо не в состоянии, либо не желая воспринимать то, что видит.

У меня самой мысли кружатся, как рой бешеных пчел.

Шестирко роняет пистолет. И сам падает на колени, будто ноги его больше не слушаются. Я пытаюсь привести его в чувство, но это бесполезно. И черт возьми! Мы оба под прицелом! Еще секунда – и убийца выстрелит!

Беспомощно я опускаюсь рядом с Виктором и заглядываю в его глаза.

А в них слезы…

Глава 42

Мы все ищем ответы. Так устроен человеческий мозг. Правда дает нам освобождение. Пусть она бывает совершенно разных оттенков, болезненно-жгучая или сладостно-приятная, мы надеемся, что узнаем ее – и жизнь изменится.

Иногда так и происходит: ответы позволяют нам отпустить прошлое, забыть обиды, вдохнуть немного счастья.

Я сижу перед Виктором на коленях, всматриваюсь в его слезящиеся янтарные глаза.

– Я знал, – бормочет он, не отпуская взглядом Еву, которая держит его на прицеле. – Знал.

В один миг мне становится ясно, почему Виктор одержимо занимался делом киллера, как много для него это значило, насколько тяжело ему было все эти годы. Целую жизнь он казнился – винил себя в смерти Евы. Но в глубине души надеялся, что она жива… Это стало его манией! Он хотел выяснить правду.

Сложно сказать, что навело его на мысли о сфальсифицированном самоубийстве, однако Виктор явно предполагал подобное.

Ева не стреляет. Она с интересом наблюдает за нами. Я стараюсь собраться с мыслями и что-то предпринять, пока не поздно. Во рту привкус крови. Я так нервничаю, что искусала губы.

Виктор не поможет. Ему плевать…

Убьют его или нет, какая разница? Он получил освобождение. И не будет противостоять, если эта девушка – главная загадка, вокруг которой вращалась его жизнь, – решит пробить ему голову. Она годами держала его на орбите, а теперь притяжение исчезло. Осталась пустота.

Нет…

Свобода.

И покой.

А что касается меня…

Если тот самый маньяк – Ева, то кто же тогда Лео? И зачем ему было лгать, что он убийца? Чтобы меня защитить?

Я переключаю взгляд на пистолет, который выронил Виктор.

Нет, я не сдохну!

Я обязана узнать правду!

И я узнаю ее!

Делаю рывок в сторону, подхватываю второй пистолет и направляю его на Еву, из-за чего девушка начинает хохотать.

– Стой на месте! – кричу я.