Адвокат моей любви, или Высокое напряжение

Отношения с Андреем стали казаться несправедливостью – я не могла стать счастливой, разрушив жизнь супруга. Это было жестоко. Марат не подозревал, какие мысли обуревали меня. А я боролась с желанием разрыдаться.

И мне не нравилось, что между Маратом и Леной разверзлась пропасть. Марат по-прежнему относился к моей подруге хорошо, и был благодарен за поддержку мне, хотя и сердился за «тайны мадридского двора» и что Ленка скрывала «во имя дружбы», где я, «неразумная мать, шатаюсь по миру, отказавшись от его законной помощи с его детьми, балда осиновая». Я признавала свою величайшую глупость, и мне было стыдно, что я настойчиво просила Лену всё скрывать. Я сама настроила подругу против Марата, и тень, мелькавшая в её взгляде при упоминании о супруге, меня печалила. Я решила, что пришла пора разобраться и с этой проблемой.

И пригласила Марата на пикник.

Глава 10. Дотошный мелкий негодяй

Дождавшись, ты получишь всё14

Андрей из командировки приехал прямо ко мне. «Хаммер» осторожно вполз в Ленкин двор, виртуозно лавируя между припаркованных авто, подполз, как грязный вымокший щенок-переросток, к подъезду и остановился, приглушив свет круглых глаз. Сутки в пути не добавили машине чистоты – три последних дня в Сибири дождь лил с переменным успехом: то низвергал с хмурых небес цистерны воды, ломая ветки деревьев, то с мелодичным звоном барабанил по карнизам и плексигласовым крышам автобусных остановок.

Я ждала Андрея, обнимая себя и пытаясь согреться, неосмотрительно выскочив в прохладу позднего вечера в шёлковом халате. Едва монстр остановился, я открыла водительскую дверцу и залезла Андрею на колени.

– Сумасшедшая женщина, я тоже скучал, – отодвинув по максимуму сиденье, адвокат крепко обнял меня, покрывая поцелуями щёки, шею, плечи…

Я томилась в его ласке, ощущая удивительный прилив нежности к брутальному адвокату. Я целовала его, ерошила короткую стрижку, заглядывала в глаза, с радостью находя в них теплоту и радость встречи.

Халат задрался и съехал на бок, обнажив ноги и половину того, что призван скрывать. Тёплая ладонь Андрея легла на бедро… медленно скользнула вверх по телу, вырвав вздох из пленённых поцелуем губ. Я прильнула к мужчине полуобнажённым телом, задержав дыхание от вспорхнувших в животе бабочек, когда его губы коснулись ложбинки между груди.

Оторвавшись от меня, Андрей смотрел в глаза с невысказанным вопросом.

– Расставила точки над i. Последняя осталась.

– Марат?

– И Лена.

– Не понял… Их же ничего не связывает.

– Я их связываю.

– К чёрту их, – Андрей снова завладел моими губами, но быстро отпустил и ссадил меня на пассажирское сиденье. Повернув ключ зажигания, осторожно вывел «Хаммер» со двора и вырулил на дорогу. Рванув в сторону леса на окраине микрорайона, сжал мою ладонь и не отпускал, пока не съехал в черноту густых сосновых крон подальше от дороги. Включив печку пожарче, повернулся ко мне: – Оксана… не так я это представлял.

Тронув кнопку сплит-системы, он не отрывал от меня взгляд, пока с тихим шелестом трансформировались сидения, образовав мягкое ровное пространство. Идеальное для того, чем я всем телом и душой хотела заняться с любимым мужчиной.

***

Желание увидеть Оксану жгло немилосердно. Сердце начинало биться чаще, стоило вспомнить любимую женщину. Да что там вспомнить… Я не забывал о ней ни на секунду. Меня пугало давно забытое ощущение молодости… мальчишества, появлявшееся каждый раз, когда она была рядом. Зачем взрослой женщине мальчишка? Но рядом с ней хотелось быть мальчишкой: валяться на сеновале или ромашковой поляне, держать её ладонь и кружить на руках, теряя себя в её глазах. И безудержно хотелось её любить… нежить… баловать.

Я гнал машину без остановки больше двадцати часов. Хотелось увидеть Оксану ещё сегодня, уснуть со вкусом её поцелуя на губах. И я даже мечтать не мог, что полураздетая тигрица запрыгнет на колени и разрушит ту крепость, что я воздвиг, не настаивая на близости. Пока она не расставит для себя нужные точки. Потому что близость с ней – это наше многоточие… наши запятые… наше будущее. Вместе с ней. И теперь уже на всю жизнь. Впервые захотелось жить вечно.

Не так я себе это представлял… Казалось бы, такое знакомо дело, отработанный природой механизм, ничего нового… но сейчас будто в первый раз.