Адвокат моей любви, или Высокое напряжение

К Ленке во двор вернулись под утро. Оно мало чем отличалось от ночи, хмурилось низкими тяжёлыми тучами и затапливало тротуары и дворы потоками воды. Изумрудные ковры газонов сникли под натиском стихии, приняв в ослабевшие объятия уложенные стебли газонных цветов. Мы никак не могли расстаться, пережидали ниагарский дождь, сидя в тёплой машине у подъезда. Спать не хотелось, и мы, обнявшись, строили планы на ближайшие дни.

– В пятницу вечером заберу тебя до воскресенья. Поедем к родителям, Данила возьмём, на Матрёшке покатаем, даже если дождь будет.

– А через неделю Яна прилетает.

– Слетаются птенцы под родительское крыло.

– Марат на неё квартиру переоформляет, а сам задумался покупать или строить дом недалеко от города, хочет, чтобы внуки на природе росли. Мы ездили к Ольге, она показала несколько вариантов в своём посёлке.

– Примирились они с твоей сестрой?

– Да, всё нормально. Ты знаешь, Андрей, такое чувство, что съехавшая с рельс жизнь вернулась на нужную дорогу. Осталось примирить Ленку с Маратом – и будет соблюдено даже необязательное условие душевного равновесия.

– А что случилось между ними? Я ни разу не слышал о Лене, пока с тобой не познакомился.

– Это история такая… Ох… Трудным будем для меня пикник. Натворила я дел, Андрей.

– Всё, что ты сделала – привело тебя ко мне. Значит – всё, что ни делается, всё к лучшему.

Я вспомнила Марата, отказавшегося от личного счастья из-за меня. Из-за моей глупости. Меня терзало чувство вины, и я откровенно поговорила с Маратом. «Ты опять занимаешься мазохизмом? И теперь ещё и проявляешь садистские наклонности. От того, что ты будешь казнить себя, я женюсь, что ли? Чтобы твоя душа была спокойна? Ты мне совсем счастья не желаешь? Выбрось из головы эту глупость и прекрати решать за меня, что мне нужно! Всё приходит тогда, когда для этого приходит время. У меня ещё полжизни впереди, выйду на пенсию, буду ходить с цветами к соседке-пенсионерке и пить с ней чай. Всё будет у нас хорошо, Оксана. Не вздумай снова хоронить возможности устроить личную жизнь. И давай больше к этой теме возвращаться не будем». Что можно было ответить на это?.. И я не ответила. Только проглотила благодарные слёзы, улыбнулась и обняла супруга, так и не сумевшего стать бывшим.

– Но не всегда к нашему… Я люблю тебя, Андрей.

Адвокат приподнял мой подбородок. Показалось, он утонул в моих глазах… улыбнулся… провёл кончиками пальцев по щеке и очень тихо сказал:

– Никакая ты не мерзлота. Если бы ты только могла знать, как я люблю тебя.

– Я знаю…

***

Дождливое утро пятницы к полудню стало удушливо жарким днём. Асфальт нагрелся, испаряя лужи, заставляя горожан потеть и чертыхаться. Но ясному небу и солнцу к концу недели всё-таки радовались все. В офисе рабочий настрой растаял, как мороженое на плите. Предчувствие солнечных выходных не давало сосредоточиться на работе.

Я уже полчаса расхаживала по кабинету от окна к окну, волнуясь о предстоящей вечером встрече с семьёй Андрея. И если знакомства с его родителями не боялась, то неведомый «дотошный мелкий негодяй» тревожил – я всю жизнь чувствовала себя некомфортно в присутствии мужчин, которым можно дать подобную характеристику. Сложившееся заочно впечатление смягчало тёплое отношение любимого мужчины к младшему брату. К тому же Андрей накануне пошутил, что опасаться нужно ему, а не мне, потому как «Сим любим всеми женщинами». Когда я спросила его, сколько их у него, адвокат развёл руками в стороны, пожал плечами и просто ответил: «Да все!»

Не работалось не только мне – сотрудницы офиса собрались в комнате отдыха и пили холодный чай, поглядывая на часы. Я услышала весёлый голос шефа:

– Ну что, повелительницы ксероксов и инвойсов, запарились под кондиционером, что ли? – девчата засмеялись, отшучиваясь и жалуясь на хорошую погоду. Максим отпустил пару шуток к месту и неожиданно заявил: – Пишите коллективное прошение уйти с работы прямо сейчас. Получится весело – отпущу всех! Не получится – суббота – рабочий день. Должно же у шефа остаться хоть какое-то доказательство ваших прогулов и моральное вознаграждение за сорванные рабочие планы.

Последние слова Максим произнёс, уже войдя в мой кабинет.

– Я заявление писать не буду. Не дождёшься.

– Отбиваешься от коллектива, царица невероятного «Напряжения»?

– Ох, Максим, что-то не до шуток мне.

Шеф мгновенно изменился в лице.

– Что случилось?

– Я от этого коллектива сейчас отбиваюсь, а вечером к другому коллективу прибиваюсь.

– Я очень умный, но сейчас туплю. Оксана, что случилось?

Я села в кресло, нервно сцепив руки в замок и хрустнув пальцами. Спохватившись, что это неприлично, почувствовала, как зарделись щёки, бросило в жар.

– Извини. Нервничаю очень.

– Боюсь, тебе не понравится, но, если ты не прекратишь издеваться над моим ангельским терпением, я выйду из себя. А ошкуренный ангел – зрелище не для слабонервных.

– Мне вечером предстоит знакомство с дотошным мелким негодяем.

Максим на секунду замер, сел в кресло напротив и коротко переспросил, прищурив один глаз:

– С кем?