Адвокат моей любви

— Откуда ты знаешь?

— Девчонкам казалось юморным, что ты сбегаешь со свиданий, отталкиваешь кавалеров перед «угрозой» оказаться в их постели. Но я взрослый человек и понимал — ты стала бояться доверять.

— Я всех сравнивала с тобой. И не находила того ощущения счастья и уверенности, которые давал ты. Ты ни в чём не виноват, Марат. Это я натворила дел. Прости... если можешь.

— Не виноватых не бывает, Оксана. Это я сломал тебя.

— Почему ты не женился?

— По той же причине — сравнивал с тобой.

— А женщина с мальчиком?

— Вероника, бывшая секретарша, жена Варлея. Она умеет разрушить жизнь себе и людям так, походя, между делом. Не прикладывая к этому особых стараний.

Марат выпустил меня из объятий и за руку подвёл к дивану. Мы сели, облокотившись на высокую спинку и повернувшись друг к другу. Мужчина не отпускал мою руку.

— Кому она ещё испортила жизнь?

— Встречный вопрос — а кому она испортила жизнь до «ещё»?

— Расскажу, если скажешь, как она попала к тебе и почему жила так долго?

— Неплохая, по сути, девчонка была, но легкомысленная и немного глупая. Есть такие, кто считает себя центром Вселенной, тянут на себя внимание, дразнят и балуются чужими чувствами, но не способны переступить черту. Вероника любила быть центром внимания, но перегнула однажды. Варлей долго терпел её несерьёзные заигрывания со всеми подряд, и в один прекрасный день принёс чемодан с вещами на работу. Она беременная была, но Варлею уже было всё равно. Вера довела его до ручки намёками, что ребёнок, может быть, вообще не его. Хотела, чтобы муж ревновал. Я привёл её на пару дней, пока найдёт жильё, но она задержалась почти на шесть лет. Жила в маленькой комнате, платила символическую аренду и оберегала меня своим присутствием от внимания женщин. Так кому она «ещё» испортила жизнь?

— Нам.

Я всё-таки рассказала Марату о сцене в кабинете, сложила её с предсказанием Нонны и просьбами мужа родить сына. Чем дальше, тем труднее становилось рассказывать. Всё это выглядело полным абсурдом. Глаза Марата сначала расширились от удивления, потом на его лице прочно осела тень.

Марат молчал, напряжённо размышляя над моей исповедью. Он крепко сжал мою ладонь, я боялась пошевелиться. Наконец, он с паузами произнёс:

— То есть ты… сама придумала… сама обиделась… и не посчитала нужным ни спросить меня… ни просто войти в кабинет? Сошлись же две «умницы» на одном столе! Чёрт возьми! — Марат встал и заходил по комнате, заложив руки за спину. — Да я к Нонне пошёл, потому что ты настаивала. И это её предсказание вообще забыл уже на пути домой! Чушь какая-то, — присев передо мной на корточки, Марат снова взял мою руку. — Оксана, я всю жизнь тебя ругал за привычку держать всё в себе. И она тебя подвела. Нас подвела. Ты понимаешь это? Ты понимаешь, что проблемы надо решать сразу, вместе? Что это за мазохизм такой у вас — женщин?! Почему вы любите издеваться над собой? Зачем?! Вас же понять нельзя, у вас вечно «не надо» — это «надо», а «надо», наоборот — «не надо». «Не подходи» — «иди сюда», а «отвали» — «немедленно обними меня покрепче». Если над вами не издевается мужчина, вы находите способ измываться над собой сами. Женская логика! Или полное её отсутствие.

— Видишь, как ты хорошо разбираешься в женской логике.

Я криво улыбнулась. Весело не было. Я пожинала плоды своей глупости. И недоумение Марата было совершенно естественным. Разрушить семью на пустом месте, сделать несчастными мужа и детей… Мудрой я себя не считала.

— Да есть один человек, разложил по полочкам. Только что нам теперь делать, Оксана?

— Не знаю, — я не могла заставить себя снова просить прощения. Нельзя простить то, что я натворила. Я сама себя не прощу. Так зачем теперь вымаливать то, что мне не нужно сейчас? Придёт время… — Ты будешь меня ненавидеть теперь?

— Ты сошла с ума? — Марат прижал к губам мои пальцы. — Я люблю тебя… но уже по-другому. Не знаю, как объяснить это.

— Я понимаю, Марат, — я вздохнула с облегчением и улыбнулась, — чувствую то же самое. Люблю тебя.

Я потянулась к супругу и обняла его. Так мы и сидели — в неудобной позе, обнявшись и не говоря больше ни слова.

Марат первым прервал молчание:

— Чай будешь? Я успел сбегать за твоим любимым, с чабрецом и мятой.

— Буду. Можно я, пока ты завариваешь, по квартире пройдусь?

— Разумеется, Оксан. Это всегда будет твой дом. И дом наших девочек. Кстати, Яна с семьёй переезжает жить ко мне. Как раз утром отправил ей данные своей карты, оплатить контейнер. И нам с тобой надо найти квартиру для тебя, Оксана. Жить у подруги, даже такой замечательной и преданной, всё-таки перебор, при живом-то муже.

— Ты всё-таки считаешь себя моим мужем?

— И всегда буду считать. Ты — мать моих детей. И всегда будешь женой, даже будучи замужем за другим. Просто ощущение это другое.

— Я понимаю тебя.