Адвокат – невидимка

– Я хотела бы вас пригласить в процесс по делу Лещинского в качестве свидетеля защиты.

Женщина была удивлена. Ее глаза, большие и выразительные, как у лани, умело подчеркнутые аккуратной линией, казались сейчас непроницаемыми. Она ждала объяснений.

– Видите ли, – совсем смешавшись, заговорила Елизавета. – Вы были женой Владимира Ивановича. Значит, вы знаете его лучше, чем кто-нибудь другой.

Палех подняла тонкие брови.

– А вы хорошо осведомлены, адвокат…

– Елизавета, – наспех представилась Лиза. – Вот, Елизавета Дубровская. – Она передала женщине визитную карточку, которую та, не рассматривая, опустила в карман плаща.

– Вас послал ко мне он? – спросила Палех, сделав едва заметный акцент на слове «он».

– Владимир Иванович не знает об этом визите. Это, так сказать, моя инициатива, – объяснила Елизавета.

– И, по всему видно, не самая разумная, – холодно заметила Ольга Анатольевна. – Я – бывшая жена Лещинского. Стало быть, я вряд ли могу говорить о нем приятные вещи. Не ждите от меня объективности.

– Но, выходя замуж, женщина рассуждает иначе, – отчаянно возразила Лиза, понимая, что собеседница отгораживается от нее ледяной броней. – Вы наверняка когда-то видели в нем хорошие, добрые черты. Он был умным, щедрым, нежным. Он смотрел на вас, широко раскрыв глаза. Да и вы были такой же. Не могло же это уйти в никуда! Не знаю, что между вами произошло, но если постараться, вы, конечно, вспомните не только обиды.

– Вы занятная девушка, – проговорила Палех. – Но у меня нет желания ворошить прошлое. Лещинский прекрасно обходился без меня все эти годы. Стало быть, обойдется и сейчас. Он отлично умеет справляться с трудностями и держится на плаву даже при самых фатальных обстоятельствах. Доверьтесь ему.

– Но его обвиняют в убийстве! Вы наверняка об этом слышали?

– Разумеется, – сказала Палех ровным тоном. – Кто об этом теперь не знает? Владимир Иванович, в своем роде, звезда.

– И вы так спокойно к этому относитесь? – поразилась Лиза. – Конечно, вы считаете, что он виноват…

– Милая девушка, кто сказал, что я верю в его виновность?

– Ну, так как же… – запуталась Лиза. – Ведь вы сами говорили…

– Лещинский – не самый лучший человек на свете, но он не убийца, – отчетливо произнесла Палех. – Он слишком осторожен, слишком труслив и слишком самовлюблен для того, чтобы перечеркнуть свою жизнь, пожертвовать своей славой ради минутной слабости. Ему не нужна была эта девчонка, как не нужна была я и десятки наивных дурочек, согревающих его постель. Стало быть, его просто подставили. Это же очевидно, не так ли?

– Значит, вы нам поможете? – спохватилась Елизавета.

– С чего ради? – удивилась Палех. – Зачем мне это нужно?

– Это нужно ему! – воскликнула Лиза. – А быть может, и вам.

– Давайте оставим все, как есть, – решительно произнесла Ольга Анатольевна. – Ваши пять минут давно истекли. Возвращайтесь и не морочьте себе голову. Вот увидите, Лещинский выйдет из воды сухим.

Она повернулась и походкой танцовщицы направилась по лестнице вниз. Поразительно ровная спина и красиво развернутые плечи всегда производили впечатление на ее поклонников, но Лизе эти достоинства казались сейчас лишь щитом, которым женщина пыталась прикрыться от своего прошлого.

– Постойте! – крикнула она куда-то в лестничный пролет, и ее голос эхом разошелся по этажам большого здания. – Вы не можете сейчас так просто уйти. Как вы будете жить с этим? Ведь у него сейчас все плохо. Вы просто не представляете, как плохо!

– Хо, хо, хо! – насмешливо ответила ей пустота…

Глава 17

Явившись по вызову следователя ясным июльским днем, Елизавета была немало смущена, встретившись взглядом с Лещинским. Мероприятия, которые она предпринимала за его спиной, не давали ей дополнительного чувства уверенности, тем более что результаты всех ее смелых вылазок пока оставались нулевыми. Конечно, говоря теперь о месте происшествия, Лиза представляла себе не абстрактное жилище, а вполне определенный дом, построенный и оформленный с непревзойденным вкусом. Она, как и тогда, видела перед собой изящный поворот лестницы и ступени, покрытые авторскими коврами со стремительным росчерком «ВЛ»; каминную полку со старинными часами в спальне и террасу с небольшими лужицами после дождя на керамических плитах. Она слышала шаркающие шаги Аделины, пытающейся удержать на ногах неудобные войлочные шлепанцы, и знала наверняка, что домработница снимает их всякий раз, когда за очередным посетителем закрывается дверь. В этом доме, наполненном полумраком и тишиной, не слышны звуки природы: шелест листвы на аллеях парка, мерный стук дождевых капель и пение птиц. Все это остается за его стенами до тех пор, пока хозяин не отворит дверь на террасу и не позволит нарушить свой холостяцкий покой…