Адвокат Перри Мейсон. Дело о позолоченной лилии. Дело о длинноногих манекенщицах

— Я не думаю, что она должна давать показания, — возразил Гамильтон Бюргер. — Это свидетельство, притянуто за уши с целью дискредитировать свидетеля, в показаниях которого не приходится сомневаться.

— Я не усматриваю тут никакой дискредитации, — сердито заметил судья Даккер. — Ведь защита не приобщает эти показания к делу. Я прошу свидетеля взять себя в руки и успокоиться. Итак, вы упомянули имя Кассельмана, мисс Эллиот.

Ева Эллиот, плача, ответила:

— Он обещал устроить меня на эстраду в своем новом мотеле. Он… он лгал… он постоянно меня обманывал… он обещал…

Внезапно дверь в зал заседаний открылась, и Мэри Барлоу, на последних днях беременности, медленно двинулась по проходу, держа в руке бумажный пакет.

Судья Даккер изумленно уставился на нее. Присяжные последовали его примеру, а потом в ее сторону повернули головы все сидящие в зале.

Мэри подошла к барьеру красного дерева, за которым сидел Перри Мейсон, и протянула ему пакет. Мейсон взял его и повернулся к следователю. Медленно и эффектно он вскрыл пакет и достал оттуда окровавленные полотенца.

— Ева, — чеканя слова, произнес адвокат, — после того, как вы застрелили Джорджа Кассельмана, вы обтерли кровь полотенцами, положили их в сумку и затем спрятали в кабинете мистера Гарвина. После этого «револьвер из сейфа», с помощью которого вы совершили убийство, сунули в кобуру, а «револьвер из кобуры» спрятали в сейфе, когда мистер Гарвин принимал душ, ведь все было так?

Ева Эллиот вскочила на ноги, затем опустилась на стул и, всхлипывая, проговорила:

— Я защищалась… Я защищалась… После того как я все узнала… я… я….

— Не верьте! Не верьте! — закричал Гамильтон Бюргер. — Это похоже на хорошо отрепетированный спектакль… Это сделано для того, чтобы запутать присяжных….

Мейсон, усмехнувшись, повернулся к окружному прокурору и произнес:

— Я кончил, мистер Бюргер. Вы можете закрыть свое дело, если, конечно, у вас хватит смелости. Защита не имеет никаких других доказательств.

— У вас больше нет вопросов к свидетелю? — спросил судья Даккер.

— Нет, ваша честь, — ответил Мейсон.

Гамильтон Бюргер какое-то время сидел совершенно подавленный, потом сказал:

— Прошу суд объявить перерыв на тридцать минут. Может быть, обвинению удастся…

— У вас есть вопросы к свидетелю? — перебил его судья Даккер.

— Нет, ваша честь.

Судья Даккер искоса взглянул на Мейсона:

— Защита не возражает против тридцатиминутного перерыва, о котором просит прокурор?

— Защита возражает. Защита не собирается предоставлять дальнейшие доказательства невиновности ответчицы и хочет передать дело в руки присяжных еще сегодня днем.

— Очень хорошо, — решил судья. — Продолжайте свое дело, мистер обвинитель.

— У меня все.

— Защите больше нечего добавить, — сказал Мейсон.

Судья Даккер долго и внимательно смотрел на Еву Эллиот, потом спросил:

— Может быть, это и является нарушением правил делопроизводства, суд не удовлетворен таким решением рассматриваемого вопроса. Мисс Эллиот, вы убили Джорджа Кассельмана?

— Я застрелила его, — тихо ответила она. — В тот день я взяла револьвер из сейфа мистера Гарвина… просто хотела попугать его. Но он набросился на меня… стал душить… чуть не сломал мне шею… в глазах потемнело… я услышала какой-то грохот… потом все прошло.

— Каким же револьвером вы хотели его припугнуть?

— Тем, который лежал в сейфе.

— И что вы с ним сделали?

— Я положила его в кобуру мистера Гарвина, когда он принимал душ, а другой револьвер, который лежал в кобуре, положила в сейф.

Судья Даккер насупил брови, помолчал и наконец произнес:

— Суд объявляет часовой перерыв. Ввиду того что данный свидетель представлен обвинением, обвинение несет за него ответственность, и слушание стороны обвинения прекращается.

— Ваша честь, — обиженно заявил Гамильтон Бюргер, — обвинение не хочет связывать себя показаниями этого свидетеля до тех пор, пока не выяснит побудительные мотивы свидетеля и не прольет свет на это театральное представление с окровавленными полотенцами.

— Суд не интересуют личные чувства обвинения. Суд заинтересован только в соблюдении законности и справедливости. Суд объявляет перерыв на один час. По истечении этого срока суд позволит себе рекомендовать присяжным вынести оправдательный приговор.

Глава 21

Перри Мейсон, Пол Дрейк, Делла Стрит, Гомер Гарвин и Стефани Фолкнер собрались в библиотеке адвоката за столом, на котором стояли бутылка виски, сифон с содовой, большая чашка с кубиками льда и несколько рюмок.

Мейсон сказал Стефани Фолкнер:

— Вам следовало с самого начала мне все рассказать.