Адвокат Перри Мейсон. Дело о позолоченной лилии. Дело о длинноногих манекенщицах

— Его, — ответил Мейсон, — мне дал Гарвин-млад-ший. Я поинтересовался, есть ли у него под рукой оружие. Он ответил, что есть, поскольку имеет дело с крупными суммами денег. Насколько мне известно, у Гарвина имеется разрешение на ношение оружия, по крайней мере, он так утверждает. Во всяком случае, вам это легче выяснить, чем мне.

— Значит, Гарвин дал вам этот револьвер?

— Он подвинул его мне или, вернее, положил на стол. Я протянул руку, взял оружие и стал примерять. Знаете, так обычно делают, когда хотят проверить балансировку. При этом я совершенно случайно спустил курок. Гарвин не предупредил меня, что он заряжен.

— А вы думали, он будет защищаться незаряженным револьвером?

— Я как-то об этом не думал в тот момент. Я не могу утверждать однозначно, что хотел или не хотел спускать курок. Я просто прикидывал оружие в руке, а все остальное случилось само собой.

— Что было потом?

— Стефани Фолкнер — моя клиентка. Я чувствовал, что ей грозит опасность. Ее отца убили несколько месяцев назад, и это убийство осталось нераскрытым. Я сказал молодому Гарвину, что было бы неплохо одолжить на некоторое время этот револьвер Стефани. Видите ли, он со Стефани был в очень близких отношениях до того, как женился.

— Понятно, — сухо заметил Голкомб. — Однако, черт возьми, вы знаете, что револьвер, который вы получили от Гомера Гарвина, вовсе не то оружие, из которого застрелили Джорджа Кассельмана.

— Рад слышать это, сержант. Я тоже такого мнения. Но поскольку полиция так упорно утверждала, что этот револьвер является орудием убийства, я просто не осмелился им перечить.

— Вы меня прекрасно поняли, — продолжал сержант Голкомб. — Вы ведь подменили оружие. У вас оказался револьвер клиента, из которого застрелили Кассельмана. Когда вы явились к Гарвину, он был у вас. Вы спросили у Гарвина-младшего, есть ли у него оружие. Он ответил утвердительно и положил свой револьвер на стол. Вы выстрелили из этого револьвера, чтобы отвлечь внимание, и в этот момент поменяли револьверы.

— Выходит, — спросил Мейсон, — теперь вы считаете, что револьвер Гарвина-младшего не был орудием убийства?

— Выходит так.

— И вы считаете, что при мне было орудие убийства и что я поменял револьверы?

— Совершенно верно.

— Это легко проверить, сверив номер револьвера, послужившего орудием убийства, с регистрационным номером.

— Мы так и сделали. Выяснилось, что этот револьвер был приобретен Гомером Гарвином-старшим.

— В таком случае как он попал к младшему?

— Отец среди прочей недвижимости держит магазин спорттоваров. Он взял из него три одинаковых короткоствольных револьвера. Два оставил у себя, а третий отдал сыну.

— Два оставил у себя?

— Так утверждает сын.

— В таком случае регистрационный номер подтверждает, что револьвер, который я получил от молодого Гарвина, был, в свою очередь, получен им от отца, не так ли?

— Номер указывает только на то, что револьвер, с помощью которого совершено убийство, один из трех, принадлежавших Гомеру Гарвину-старшему. Теперь, черт возьми, нам известно, что револьвер, который вы получили от молодого Гарвина, не является орудием убийства.

— Откуда вам это известно?

— Молодой Гарвин доказал, что его револьвер все время был у него, когда произошло убийство.

— Следовательно, это не может быть орудием убийства.

— Именно это я пытаюсь втолковать вам.

— Так как же? — удивился Мейсон. — Нужно определиться. Сперва вы заявляете, что это — орудие убийства, потом говорите обратное.

— Вы отлично понимаете, так как совершили подлог. Вам стало известно, что орудием убийства явился один из револьверов, приобретенных Гомером Гарви-ном-старшим. Он передал его Стефани Фолкнер, которая отправилась к Кассельману и убила того. Потом бросилась к вам искать защиту. Вы прихватили с собой этот револьвер, когда поехали к Гарвину-младше-му, взяли у молодого человека его револьвер, выстрелили из него, потом в суматохе ухитрились подменить оружие и устроили все так, что молодой человек сам передал Стефани Фолкнер орудие убийства.

— Вы можете привести убедительные доказательства, зачем мне потребовалось передавать Стефани револьвер, из которого был убит Кассельман, да еще и оставлять его там, где полиция его легко обнаружит? — спросил Мейсон.

Сержант Голкомб задумчиво погладил подбородок.

— Я не знаю, для чего вам все это понадобилось, но именно так вы поступили. Более того, слушайте сюда, умник. Вы сами замешаны в этом деле.

— Я?!

— Да, вы! Мы провели тщательную медицинскую экспертизу и получили убедительные доказательства, что Кассельман мог умереть в то время, когда вы у него находились.

— То есть вы хотите сказать, что это я убил?

— Я хочу сказать, что вполне могли его убить. Я просто это сообщаю для вашего сведения, Мейсон. Разумеется, я не думаю, что вы специально поехали туда, чтобы хладнокровно пристрелить его, но он мог угрожать вам… схватиться за оружие… Так что вы имели все основания направить на него револьвер и выстрелить.

Мейсон, улыбаясь, покачал головой.