Адвокат революции

На старика Брянчанинова было жалко смотреть. Московский присяжный поверенный Жданов за последние несколько месяцев стал буквально бельмом на глазу черносотенцев — или «союзников», как тогда было принято называть в обиходе членов Союза русского народа. Именно Жданов выступал адвокатом по делу Пресненского вооруженного восстания, по так называемому делу фидлеровцев, по делу Минераловодской республики, по делу Московской социал-демократической лаборатории бомб, а в деле о покушении на адмирала Дубасова защищал эсерку Беневскую.

И вот теперь, когда, казалось бы, карающая десница правосудия должна была неминуемо и неотвратимо обрушиться на этого продажного злодея…

— Полагаю, вам следует знать, что господина присяжного поверенного мы взяли в активную разработку еще прошлым летом, после побега опаснейшего социалиста-революционера Бориса Савинкова. Вот, не изволите ли полюбоваться. — полицейский офицер протянул Брянчанинову не слишком свежий бумажный прямоугольник с напечатанным на нем типографическим текстом.

«В ночь на 16 июля, — прочитал Анатолий Александрович, — по постановлению Боевой организации партии социалистов-революционеров и при содействии вольноопределяющегося 57 Литовского полка В. М. Сулятицкого, освобожден из-под стражи содержавшийся на главной крепостной гауптвахте член партии социалистов-революционеров Борис Викторович Савинков. Севастополь, 16 июля 1906 года».

— Прокламации эти были распространены не только по всему Севастопольскому гарнизону, но и далеко за его пределами, — продолжил Климович. — По достоверным сообщениям секретной агентуры, господин Жданов намеренно затянул тогда судебный процесс, предоставив возможность пособникам и соучастникам Савинкова подкупить стражу и подготовить побег. Информация точная, но найти доказательства вины адвоката нам так и не удалось.

— Мы специально не захотели привлекать его к суду по статье Уголовного уложения от тысяча девятьсот третьего года, предусматривающей ответственность для участников сообщества, заведомо поставившего целью своей деятельности ниспровержение путем вооруженного народного восстания, существующего в России, основными законами установленного образа правления и замену его демократической республикой, — пояснил в свою очередь генерал-лейтенант Иллюстров. — Чтобы этот, с позволения сказать, юрист не снискал себе модные лавры политического заключенного. Непременно следовало предъявить ему обвинение как обычному соучастнику ограбления.

— Не получилось? — вздохнул Брянчанинов.

— Да, как сами изволите видеть.

Анатолий Александрович на короткое время задумался, а затем произнес:

— А возможно хотя бы лишить его права заниматься профессиональной защитой?

— Ну, для этого, сударь мой, как известно, необходимо решение общего собрания департаментов судебных палат.

Действительно, при наличии определенных оснований судебная палата могла принять решение о запрете присяжным и частным поверенным заниматься адвокатской практикой в течение определенного времени. В ряде случаев, когда присяжные или частные поверенные, а также их помощники допускали весьма серьезные нарушения законодательства, судебные палаты принимали даже решение об их исключении из числа присяжных или частных поверенных. При принятии таких решений палата извещала об этом старших председателей и прокуроров всех судебных палат, которые, в свою очередь, должны были донести запрет до председателей и прокуроров окружных судов своего судебного округа…

За чаем с маленькими рассыпчатыми пирожными разговор сам собой перешел на взаимные отношения между «революционерами» и чинами полиции.

— Вот, к примеру, так называемая Боевая террористическая группа, с которой поддерживал конспиративные связи присяжный поверенный Жданов, — заметил подполковник Климович. — До того как Московское охранное отделение произвело аресты, ее состав насчитывал примерно дюжину человек, из которых двое было «красных», трое, если так можно выразиться, — «розовых», а остальные — простое глупое пушечное мясо. Полицию они ненавидели как самых непримиримых врагов своих, стоящих на пути к великой цели. Партийные руководители их воспитывали соответственно, науськивали в этом, притравливали, как борзых щенят, — и они готовы были, кажется, не только руками, но и зубами вцепиться в горло первому встречному городовому.