Адвокат шайтана

— Пролистал я дело, — пережёвывая бутерброд, сказал прокурор, — думаю, нормально. Когда собираешься обвинительное заключение писать?

— Наверно, завтра начну, — ответил Павел, — постановление допечатаю и сяду за "обвиниловку".

— Какое постановление?

— Отсекающее.

— Отсекающее? — удивился прокурор.

— Да так, чистая формальность, — потянувшись за бутербродом, сказал Павел, — был там эпизод у этого злодея, когда он собирался ещё одну сладкую парочку укокошить, но в последний момент отказался.

— А где это по делу проходит, может, я чего упустил?

— Да нигде не проходит. Вы дневник его читали?

— Ну да, читал, — кивнул прокурор, — и что там?

— Короче, ситуация была такая…

Павел понял, что прокурор не знает, о каком случае идёт речь, и даже повеселел от этого. Павлу не с кем было поделиться о том, что ему стало известно из дневника Антона, а прокурор был подходящим слушателем. Выдержав паузу в несколько секунд, обдумывая, с чего начать, Павел поведал прокурору:

— Когда Фёдоров ещё учился в университете, он приметил одну преподавательницу английского языка и студента. Как я понял из дневника, в университете ходили разговоры, что между "англичанкой" и этим студентом был любовный роман, но это они ото всех скрывали. Никто, конечно, точно не знал — так ли это, но выдумки и сплетни множились, как поганки после дождя. Будто бы их по вечерам где-то вместе видели, якобы по утрам в университет вместе шли, а кому-то они даже в пустой аудитории померещились — обнимались, целовались и всё такое. И вот из-за этих баек они и стали клиентами "нашего" Антона. Он начал слежку за ними. Усердствовал долго — месяца два, а то и три. Всё выглядывал и высматривал, где же эти любовники встречаются. Наконец, он сделал вывод, что их сексконтакты происходят в университетских аудиториях после окончания лекций и семинаров. Остаются там под видом занятий английским языком, а сами… Обоснованный вывод, между прочим. У этого студента нельзя — квартировал у местной старушки. А "англичанка" с родителями жила — тоже неудобно. Антон продумал план нападения, отход с места преступления, алиби на случай его допросов. Выбрал день, дождался, когда опустеет университет, подкрался незамеченным к аудитории. Встал у дверей, прислушался. И что вы думаете? Облом!

Прокурор застыл в немом изумлении. Он хотел что-то сказать или спросить, но у него ничего не получилось. Павел продолжил:

— Оказывается, "англичанка" рассказывает своему "любовнику", студенту этому то есть, правила употребления герундия…

— Чего-чего? — промычал прокурор.

— Герундий — это одна из неличных форм глагола в английском языке. Такая же ерунда есть и в немецком, латинском языках. Соответствующей формы в русском языке не существует, — блеснул своими познаниями в лингвистике Павел.

— К чёрту подробности, — не проявляя интереса к языкознанию, отмахнулся прокурор, — дальше-то что?

— Так ведь вся соль в этом, — обиделся Павел, — это был обычный урок английского языка!

— Значит, между ними ничего не было? — разочарованно спросил прокурор.

— Получается, так, — подвёл итог Павел.

Павел хотел было рассказать про то, как Антон после провала своего замысла сокрушался на страницах своего дневника. Наступила депрессия, нервное истощение, пришлось пропустить несколько занятий в университете.

— Да, — задумчиво произнёс прокурор, — получается, в действиях Фёдорова был добровольный отказ от совершения преступления. Факт.

— Об этом я и собираюсь писать в своём постановлении. На всякий случай. Вдруг в суде обнаружат, что имело место приготовление к этому преступлению, а юридическая оценка на следствии дана не была.

— Правильно, — согласился прокурор.

Водка сделала своё дело, и приятная истома овладела Павлом. Расслабившись, он откинулся на мягкую спинку стула и медленно оглядел кабинет прокурора. Павлу было уютно здесь и хорошо. Он никуда не торопился. Прошёл уже почти год после его развода с женой, ни собаки, ни кошки он не заводил. Даже рыбки в аквариуме сдохли две недели назад. Так что дома его никто не ждал и поговорить о жизни было не с кем. Оперативники, помогавшие Павлу в работе, были для него тупыми и скучными собутыльниками. А прокурор по сравнению с ними был интеллектуалом. Для одинокого человека всегда выбор ограничен.

— Представляете, — Павел подпёр свой подбородок кулаком, — живут сейчас эти двое, "англичанка" и студент — теперь уже бывший, каждый своей жизнью. Где они сейчас? Уж и позабыли друг друга, наверное. Живут и радуются, печалятся, суетятся под солнцем. А ведь так и не знают, что несколько лет назад за дверью их смерть стояла. В замочную скважину подглядывала.

Прокурор промолчал, но в знак согласия кивнул головой и налил в стаканы водки. В этот момент на его раскрасневшемся лице вдруг появилось оживление.

— Слушай, чуть не забыл. Мы в следующем месяце премию получим, — прокурор потянулся к Павлу, чтобы чокнуться.

— Хорошо бы, — без видимой радости сказал Павел.

— Я ведь раскрытие этих убийств по делу Фёдорова по учётам провёл как прокурорские, — подбадривающе подмигнул Павлу прокурор.