Аэропорт

Пыль, поднятая минами, уже забила фильтры. Автомат включил компрессор. Ничего страшного, во время бури в степи пыли бывает в десять раз больше. Просто на панораме забрала загорелся индикатор «фильтры», значит, батареи разряжаются быстрее. Но бой только что начался. Батареи «под завязку».

И заканчиваются мины неожиданно, просто хлопнула последняя на краю обрыва, и всё.

Теперь скрывать своё местоположение бессмысленно. Можно пользоваться коммутатором:

– Раненые есть? – Звучит голос взводного в наушниках шлема.

– Есть, – отзывается один из казаков.

– Кужаев, что с тобой? – Сразу узнаёт его голос прапорщик.

– Нога. – Отвечает первый номер расчёта ПТУРа Алдар Кужаев.

– Медики! – Говорит прапорщик Михеенко. – Посмотрите.

Медика во взводе давно нет, забрали его во временное распоряжение медсанбата и не вернули. Теперь медики – это бойцы штурмовой группы. Аким Саблин медик. Как говорится, «и на дуде игрец».

Кужаев совсем рядом, в соседней яме, и ноге его конец. Мина ударила рядом, разорвала «сустав колена» брони, почти оторвала ногу.

– Эвакуация, – сразу сообщает Аким взводному.

Сам разрывает пакет биоленты, тюбик биогеля кладёт рядом, достаёт шприцы: антибиотик, нейроблокатор и красный шприц, это препарат вызывающий медицинскую кому. Рана засыпана пылью, грязью. Саблин быстро разбирает броню «колена». «Колено» ремонту не подлежит. Он отбрасывает его. Первым делом нужно смыть грязь и остановить кровь. Он не успел это сделать.

– Медика, медика сюда.

Саблин не может узнать голос, казак взволнован:

– Чего там? – Спрашивает он, вкалывая Кужаеву нейроблокатор.

– Каратаев тяжело ранен… или убит. В голову попало.

– Вовка ,– говорит Саблин Володе Карачевскому, – иди сюда.

Карачевский тоже, вроде как, медик.

– Чего, Аким? – Володя садится рядом.

– Обмой ему рану, залей гелем, затяни лентой, вот, – Саблин показывает ему шприцы, – загони его в кому сначала. И антибиотик напоследок. Понял?

– Есть, – невесело говорит Карачевский, ему бы лучше с минами возиться, а не с ранами.

Саблин быстро идёт ко второму раненому. Он надеется, что раненому. Там уже два казака вытащили Каратаева из окопа, но дальше ничего не делают, ждут.

– Ну, дайте, – Аким их расталкивает, садится рядом с раненым.

Дело плохо. Тяжёлый «хвост» мины после разрыва ударил Васю Каратаева в лицо. Шлем не пробил, слава Богу, но вмял забрало, раздавив казаку правую часть лица. Надбровная дуга, глаз и скула всмятку.

– Эвакуация, – сразу говорит Аким.

– Жив? – Спрашивает прапорщик.

– Жив, – отвечает Саблин, – но его крепко приложило.

Он достаёт новый тюбик геля, шприцы. Сбросив перчатки, начинает работу. Он, как и Володя Карачевский, не любит это дело, но кроме него больше делать некому.

– Ну, держись, Вася, – говорит он Каратаеву который без сознания.

Медики их подгоняли, они торопились, уже полыхало небо на западе. Там тяжко бахали «чемоданы» двести десятые. Хлопали мины. Видно, началось наступление. Медикам уже нужно было туда, но они ждали, пока Саблин и ещё четыре казака не дотащат до медбота двух своих раненых. А как их быстро пронести по оврагу, что изрезан ветрами и завален пылью, в которой ноги утопают едва не покалено? Хорошо, что есть шприцы с медкомой, в коме раненые ничего не чувствуют, не страдают, даже когда их ненароком уронит кто-то из бартов-казаков.

Аккуратно уложив обоих раненых в бот, медики расположились там же, и робот покатил, поднимаяпыль, к медсанбату.

– Ну, на этот призыв отвоевались казаки, – сказал третий номер пулемётного расчёта Сафронов Нестор.

– Это да, – отвечал ему Володя Карачевский.

– Завидуете, – смеялся Теренчук.

– Завидуем ,– соглашался Карачевский.

– Давайте лучше покурим, – произнёс Теренчук, доставая из кармана пыльника сигареты.

Да, покурить было нужно, пока это возможно, все стали закуривать.

А казаки, чуть передохнув, снова пошли в овраг. А на западе всё только разгоралось.

– Ну, где вы там? – Шумел в наушниках взводный. – Догоняйте.

И они ускорили шаг.

Глава 11

Где-то на западе звонко хлопают «125-е» мины. А здесь, в овраге, их разрывы кажутся тихими, безобидными. Казаки быстро догоняют ушедший вперед взвод. Раненых забрали медики, теперь Саблин за них не волнуется. Теперь выживут.

Враг не унимается, ни на минуту не прекращается огонь. Обрабатывает первую полосу, где сейчас Юрка должен быть.

Думать об этом не охота даже.

А взвод снова залёг, завалились казаки на стенки оврага, ждут, когда минёры новый фугас обезвредят. Аким уже не помнит, какой это по счёту. Нашёл свой ранец, а гранаты в нём нет, он и вспомнить не может, куда её, тяжеленную, дел. И ладно.

Коровин и Карачевский сняли фугас, двинулись дальше. Два часа ночи, а на западе всё только начинается. Понеслись тяжко ухать «чемоданы». Вроде, далеко рвутся, а дрожь до оврага докатывается, со стен песок сыпется. Мины бьют, тихо-тихо работают вдали пулемёты. Точно началось. Видать, атака пошла.