Аэропорт. КДП

Долго голову над траншеей они не держали, на башне мог быть снайпер.

– А, ясно. И что нам нужно: подойти к этой КДП, взорвать стену, войти внутрь, подняться вверх, на утёс, и скинуть с утёса китайцев? – Спрашивает Карачевский.

– А что нам, ошалелым, не по плечу, что ли? Разве не сможем?– Говорит Кульчий.

– А, то! Конечно, сможем, у меня после двух ночных атак только кровь разыгралась, мне ещё атаку подавай. – Говорит Тарасов.

Казаки невесело смеются. Саблин усмехается вместе с ними.

Пришёл сержант Сергеев, два сапёра тащат за ним ящик с китайскими гранатами. В основном это были мелкие шарообразные гранатки, так – ерунда, хлопушки, но и кое-что приличное тут было.

Плоские и не очень удобные «двойки» – это гранаты с замысловатым иероглифом и цифрой «два». Достаточно мощное оружие.

– Вроде, всё собрали, – говорит сержант.

Штурмовики подходили к ящику, брали гранаты, забивали ими свои ранцы. Но все забирать не стали, оставили другим казакам и сапёрам.

– Ну, ты, Аким, теперь, вроде как, за старшего? – Спросили Кульчий, утрясая ранец, старый казак, кажется, уже был готов начать. – Тебе, теперь решать, что будем делать.

Сержант сапёров Сергеев демонстративно промолчал, показывая этим, что он отстраняется от принятия решений. И правильно делал, он не мог командовать атакой штурмовиков. Собравшиеся, все до единого, а было в траншее, вокруг Саблина, человек двадцать, всё ждали его слов, а он растерялся и молчал. Посмотрит то на Кульчего, то на сержанта.

– Ну, Аким? Чего молчишь? Идём в атаку? – Не отставал от него казаки Кульчий.

–А вы что, приказа не слышали? – Наконец произнёс Саблин. Вроде как не он тут решает. – Вам же подсотенный сказал всё.

Но не вышло у него.

– Подсотенный без сознания уже, – произнёс снайпер Чагылысов.

– Ну, так будем помогу ждать или сами пойдём? – Спрашивал Тарасов, он стоял метрах в десяти от Саблина, покуривая и опираясь на щит. Все слышали его вопрос.

Аким думал, он видел, как все стоявшие и сидевшие, привалившись к стенам траншеи, люди, курят, смотрят на него и ждут его решения. Ни один из них не хотел идти в третью по счёту атаку за сутки. Ни один не хотел вылезать из этого безопасного окопа под пули и снаряды. И он их прекрасно понимал. Ещё два часа назад он сидел бы среди них и так же молча бы курил. Необщительные, с неприязнью думающие о командире солдаты.

Но теперь Саблин вспомнил все слова, что совсем недавно говорил ему человек, которого он ещё совсем недавно ненавидел и который сейчас уже лежит без сознания. Он вспомнил его слова и только сейчас понял, что каждое слово офицера верно. Каждое слово, сказанное им – практически истина. И нет ни единой отговорки, чтобы не следовать его словам. Ни единой.

Аким ещё раз оглядел этих уставших людей и сказал:

– Колышев прав. Атакуем. Времени ждать нету.

Ни один из них не пошевелился, ни один из них не издал ни звука. Так стояли и сидели в тишине пока, Юрка Червоненко не сказал:

– Ну, чего застыли-то? Давайте готовиться.

Глава 12

Подойти к КДП можно было с востока, вдоль отвесной стены песчаного утёса, но с той стороны бойницы в стене.

Сапёров и часть казаков разместили в трагее так, что бы они могли вести огонь по бойницам и затрудняли ведение огня противнику, пока штурмовые дойдут до стены, а единственному снайперу, Пете Чагылысову, приказано было следить за «верхом», за краем утёса и окнами на самом верху башни.

Все заняли свои места. Штурмовые собрались вместе. Курили. Делали глубокие затяжки, перед боем не накуришься. Опять наступало их время.

– Ну, кто вылезает первым? – Спросил Кульчий.

Как обычно перед началом атаки это решали штурмовики.

Вопрос непростой, тот, кто вылезал первым, тот первым и шёл, собирая большинство вражеских пуль себе в щит и в доспех.

– Да кто угодно, лишь бы артиллерия не начла по нам работать. – Сказал Карачевский.

– Не начнёт, утёс мешает, – сказал Тарасов.

– Ну, Аким, кто? – Не унимался Кульчий. – Говори.

– Давай ты, Макар, – ответил ему Саблин, – потом я, потом Карачевский, потом Андрей Кульчий.

Но Кульчий не согласился:

– Нет, не так, сначала пусть Тарасов идёт, потом я, потом Володька, потом ты, ты всё же командир.

Все с ним согласились. Молча, без слов. Саблин, конечно, тоже.

– Сержант, как до стены дойдём, так пошли двоих людей из своих, чтобы нам «сундук» притащили и помогли стену взорвать. – Сказал Саблин.

– Есть, – отвечал Сержант.

– Ну, казаки, с Богом. – Произнёс Тарасов, выложил щит и за ним сам полез на бруствер.

– Давай, брат, удачи тебе. – Негромко сказал ему вслед Кульчий.

Солнце уже встало, но траншея была в тени скалы, и ветер ещё поднимал пыль, видимость тут была ещё низкой, может, поэтому, Тарасов шел вперёд почти в тишине. Кульчий тоже вылез из траншеи. Пошёл следом за товарищем. За ним полез и Володька Карачевский, а Саблин стал готовиться, при этом его не покидала тревога. Почему нет противодействия? Неужели китайцы их не видят? Быть такого не может. Им сверху и наблюдать, и стрелять удобно. Он поставил ногу на ступень, чтобы, сделав усилие, вылезти из окопа.